Маршалы Сталина

Георгий Константинович выступил на нем с основным докладом, в котором на основе большого числа достоверных фактов показал истинную личину членов «антипартийной группы». Каганович, Молотов и Маленков были буквально приперты к стенке достоверными свидетельствами их личной причастности к массовым репрессиям. В частности, он говорил о бывшем председателе Совета Министров СССР: «Вина Маленкова больше, чем вина Кагановича и Молотова, потому что ему было поручено наблюдение за НКВД, это с одной стороны, а, с другой стороны, он был непосредственным организатором и исполнителем этой черной, нечестной, антинародной работы по истреблению лучших наших кадров. Маленков не только не раскаялся перед ЦК в своей преступной деятельности, но до последнего времени хранил в своем сейфе документы оперативного наблюдения НКВД. Я как-то зашел по делам к Булганину и он показал мне документы, которые по его заданию были изъяты из личного сейфа Маленкова. Что это за документы? Это документы с материалами наблюдения за рядом маршалов Советского Союза, за рядом ответственных работников, в том числе за Буденным, за Тимошенко, за Жуковым, за Коневым, за Ворошиловым и другими, с записью подслушанных разговоров в 58 томах Этот материал хранился в личном сейфе Маленкова и изъят был случайно, когда МВД понадобилось арестовать его помощника за то, что проворовался.

В том числе был также обнаружен документ, написанный лично рукой Маленкова (а я его руку хорошо знаю — у Сталина не раз во время войны вместе писали документы) об организации специальной тюрьмы для партийных кадров. И была приложена схема тюрьмы. Имена специальных инструкторов, они живы.

— Товарищи! — страстно говорил Жуков. — Весь наш народ носил Молотова, Кагановича, Маленкова в своем сердце, как знамя, мы верили в их чистоту, объективность, а на самом деле вы видите, насколько это грязные люди. Если бы только народ знал, что у них на руках невинная кровь, то их встречал бы народ не аплодисментами, а камнями. Я считаю надо обсудить этот вопрос здесь на пленуме и потребовать объяснения от Маленкова, Кагановича, Молотова за их злоупотребления властью, за антипартийные дела».

Указанные руководители были исключены из партии и сняты с тех высоких государственных постов, которые они занимали. Жуков, однако, по тактическим соображениям («в интересах сохранения единства партии») вывел из-под критики Хрущева, вина которого в репрессиях была не меньше, чем у пресловутой троицы. И тем самым подготовил свое собственное падение, ибо Никита Сергеевич слишком хорошо понял, насколько велики авторитет и влияние министра обороны. А поняв это, уже через несколько месяцев сумел удалить маршала с политической арены.

Чтобы Жуков не узнал раньше времени о планах по его низвержению, маршала в октябре 1957 г. отправили в заграничную поездку. В его отсутствие Хрущев провел через президиум ЦК решение об освобождении Георгия Константиновича с поста министра обороны.

Состоявшийся на следующий день пленум ЦК стал орудием грубой проработки маршала. В докладе М. А. Суслова были выдвинуты очень серьезные по тем временам обвинения в извращениях партийно-политической работы, «огульном избиении» командных и политических кадров, бонапартистских замашках, личной нескромности. Партийных бонз особенно испугал факт организации без ведома ЦК спецназа — школы диверсантов в две с лишним тысячи слушателей. «Товарищ Жуков даже не счел нужным информировать ЦК об этой школе, — говорил Суслов. — О ее организации должны были знать только три человека: Жуков, Штеменко[16]

и генерал Мамсуров, который был назначен начальником этой школы. Но генерал Мамсуров, как коммунист, счел своим долгом информировать ЦК об этом незаконном действии министра».

Выступившие следом военачальники словно состязались друг с другом, кто побольнее уязвит вчерашнего министра обороны и одного из влиятельнейших членов президиума ЦК. «Я, товарищи, хотел бы указать на некоторые факты, которые не давали возможности по-настоящему работать, — заявил начальник Главного политуправления генерал-полковник А. С. Желтов. — Я вам должен сказать, в чем подоплека. Подоплека здесь в двух моментах. Во-первых, тов. Жукову стало известно, что якобы Желтов при назначении тов. Жукова высказался не в его пользу. Я это тогда высказал. Думаю, что некоторые товарищи помнят это и подтвердят.

Второй момент, о котором я хотел доложить, состоит в том, что тов. Жуков непомерно себя возвеличивал и на этой почве у нас было немало схваток. Началось в 1955 г. после прихода тов. Жукова в Министерство обороны. Не появился в связи с его назначением портрет в центральных газетах. Главному Политическому управлению был произведен такой разнос, которого он никогда вообще не видел. У меня таких примеров очень и очень много».