Маршалы Сталина

К сожалению, усилия Тухачевского по созданию в СССР современной армии оборвалась в одночасье. 10 мая 1937 г. Сталин инициировал следующее постановление Политбюро ЦК ВКП(б): «Утвердить: …8. Командующим Приволжским военным округом — Маршала Советского Союза товарища Тухачевского М.Н. с освобождением его от обязанностей заместителя наркома обороны».

Перед отъездом в Куйбышев маршал в последний раз был в Кремле у Сталина. Никаких следов о существе их разговора в архивах не осталось. О чем бы они ни говорили, вождю, знавшему, какая судьба ждет его собеседника, хотелось, вероятно, лишь одного — увидеть в глазах завтрашней жертвы явственное, но пока еще неопределенное беспокойство.

22 мая Тухачевский был арестован. Участие в заговоре он отрицал. Но цена его признаний была для инициаторов «дела» слишком высока, чтобы долго ждать. Во главе следствия встал сам нарком Ежов. К маршалу были применены меры не только психологического давления. Его жестоко били, что подтверждается следами крови, обнаруженными на листах судебного дела Тухачевского и идентифицированными в 1956 г. Центральной судебно-медицинской лабораторией Министерства обороны.

Надо ли удивляться, что 29 мая 1937 г. от подвергавшегося сильным побоям подследственного были получены признательные показания. Для осуждения Тухачевского их оказалось достаточно, хотя никакими другими доказательствами вменяемой ему измены следствие не располагало.

С судом затягивать не стали. Дело рассматривал чрезвычайный орган — Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР в составе председателя Военной коллегии В.В. Ульриха, заместителя наркома обороны Я.И. Алксниса, начальника Генерального штаба Б.М. Шапошникова, командующих военными округами: Московским — С.М. Буденного, Белорусским — И.П. Белова, Ленинградским — П.Е. Дыбенко, Северо-Кавказским — Н.Д. Каширина, а также командующего Особой Краснознаменной Дальневосточной армией В.К. Блюхера. Одни легендарные герои судили других легендарных, так и не поняв всего коварного сталинского замысла. Вождь повязывал новоявленных «судей» кровью боевых друзей, чтобы, породив в народе глубокое подозрение к высшим военным, через непродолжительное время с еще большей легкостью послать их самих на эшафот. Из восьми членов присутствия 1937 год пережили лишь трое.

Дело по обвинению М.Н. Тухачевского, И.Э. Якира, А.И. Корка, И.П. Уборевича, Р.П. Эйдемана, Б.М. Фельдмана, В.М. Примакова и В.К. Путны рассматривалось в течение всего одного дня 11 июня 1937 г., при этом заседание носило закрытый характер. Вдова командарма 1-го ранга Белова вспоминала, каким вернулся с заседания суда ее муж. Не закусывая, он буквально проглотил содержимое бутылки коньяка и прошептал ей: «Они все сидели как мертвые. В крахмальных рубашках и галстуках, тщательно выбритые, но совершенно нежизненные, понимаешь? Я даже усомнился — они ли это?.».^{48}.

О том, что Тухачевского все же не удалось окончательно сломить, против своего желания поведал и один из судей — маршал Буденный. В своей докладной Сталину 26 июня 1937 г. он писал: «Тухачевский с самого начала процесса суда при чтении обвинительного заключения и при показании всех других подсудимых качал головой, подчеркивая тем самым, что, дескать, и суд, и следствие, и все, что записано в обвинительном заключении, — все это не совсем правда, не соответствует действительности. Иными словами, становился в позу непонятого и незаслуженно обиженного человека»^{49}.

Расстрельный приговор был оглашен в 23 часа 35 минут 11 июня 1937 г., а привели его в исполнение уже на следующий день.

Когда над страной разразилась июньская гроза сорок первого года, многие почувствовали, как не хватает во главе наших войск павших в годы сталинских репрессий. Ведь не будем забывать: Тухачевский был всего на три года старше Жукова или Рокоссовского, но насколько опытнее.

В этой связи очень высоко оценивал Михаила Николаевича маршал Жуков (характерно, что цензура вплоть до начала 90-х годов не позволяла приводить эту оценку): «Вспоминая в первые дни Великой Отечественной войны М.Н. Тухачевского, мы всегда отдавали должное его умственной прозорливости и ограниченности тех, кто не видел дальше своего носа, вследствие чего наше руководство не сумело своевременно создать мощные бронетанковые войска и создавало их уже в процессе войны»^{50}.