Маршалы Сталина

12 мая 1942 г. наступление войск Юго-Западного фронта началось. В первый же день они продвинулись на глубину в 15 километров. Но через три дня обстановка резко изменилась: со стороны Краматорска противник нанес удар под основание занимаемого советскими войсками Барвенковского выступа — плацдарма на правом берегу Северского Донца в районе города Барвенково. Сначала Тимошенко посчитал эту опасность преувеличенной и оснований для прекращения наступления войск фронта не увидел. Лишь 18 мая, когда войска фронта были уже частично окружены, Семен Константинович стал принимать меры к их выводу, но было уже поздно.

20 июля его вызвали в Ставку. Шесть часов отчитывался он о своих действиях. Хорошо еще, что оргвыводы ограничились снятием с должности, ибо поражение под Харьковом вызвало всплеск нового интереса к маршалу со стороны особистов. «В беседе с Хрущевым (член военного совета фронта. — Ю.Р.) у нас сложилось подозрение о возможности измены Тимошенко… — телеграфировал в Москву начальник особого отдела НКВД Юго-Западного фронта старший майор госбезопасности Н.Н. Селивановский. — Я решил выслать оперативную группу из ответственных работников для организации за ним наблюдения и предотвращения возможной измены»^{74}. Но, к счастью, и на этот раз Сталин пощадил полководца, возможно, памятуя о том, что он лично санкционировал ту неудачную операцию.

После этого Тимошенко лишь однажды выступил в роли командующего войсками фронта. В ходе проведенной им на Северо-Западном фронте зимой 1943 г. наступательной операции был ликвидирован плацдарм в районе города Демянска, захваченный немцами еще в конце 1941 г. Но в глазах Сталина престиж полководца эта операция не восстановила. До конца войны командовать фронтами ему уже не довелось.

«Тимошенко в некоторых сочинениях оценивают совершенно неправильно, — высказывал свое мнение Г.К. Жуков, — изображают его чуть ли не как человека безвольного и заискивающего перед Сталиным. Это неправда. Тимошенко — старый и опытный военный, человек настойчивый, волевой и образованный и в тактическом, и в оперативном отношениях. Во всяком случае, наркомом он был куда лучшим, чем Ворошилов, и за тот короткий период, пока им был, кое-что успел повернуть в армии к лучшему. Случилось так, что после харьковской катастрофы ему больше не поручалось командовать фронтами, хотя в роли командующего фронтом он мог быть много сильней некоторых других командующих, таких, например, как Еременко. Но Сталин был на него сердит и после Харькова и вообще, и это сказалось на его судьбе на протяжении всей войны. Он был человеком твердым, и как раз он никогда не занимался заискиванием перед Сталиным, если бы он этим занимался, вполне возможно, что он получил бы фронт»^{75}.

С марта 1943 г. начинается новый этап деятельности маршала Тимошенко — в качестве представителя Ставки Верховного Главнокомандования. Почти 500 дней из 1418 дней, что длилась Великая Отечественная война, он исполнял эти обязанности, и исполнял достойно.

Так, во многом благодаря четкости взаимодействия Северо-Кавказского фронта и Черноморского флота, организованного маршалом, нашим войскам удалось разгромить гитлеровцев на Кубани и Таманском полуострове. По отзывам командующего Северо-Кавказским фронтом генерала И.Е. Петрова, представитель Ставки хорошо помог ему при планировании и осуществлении весьма сложной Новороссийско-Таманскои операции. Войска вермахта были разгромлены на так называемой «Голубой линии», а затем и на Таманском полуострове, после чего наши части смогли форсировать Керченский пролив и овладеть плацдармами в Крыму.

Весной следующего, 1944 г. Тимошенко как представитель Ставки координировал действия войск 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов. «Тогда мы с ним встретились как старые друзья, — вспоминал Иван Христофорович Баграмян. — Он пригласил меня, как командующего 1-м Прибалтийским фронтом, в свою штаб-квартиру, располагавшуюся близ КП генерала армии М.М. Попова, тогдашнего командующего войсками 2-го Прибалтийского фронта, с тем, чтобы посоветоваться по ряду проблем, вставших тогда перед нами в Прибалтике. Он был, как обычно, исполнен оптимизма и уверенности в скорой блистательной победе над врагом. Помню, что Семен Константинович дал немало ценных советов обоим своим «подшефным» командующим генералам М.М. Попову и И.И. Масленникову. Запомнилось мне, как он, встретив меня отеческими объятиями, говорил:

— Рад, от всей души рад за тебя, Иван Христофорович… Молодежь должна сменять нас, стариков.

Когда я сказал этому “старику”, которому не исполнилось еще и 50 лет, что я всего на два года моложе его, он был искренне удивлен»^{76}.

Старик не старик, но, конечно, Семен Константинович вынужден был постепенно уступить место тем полководцам, чье дарование, в отличие от его собственного, раскрылось уже в ходе Великой Отечественной. Век кавалерии, принесший ему первый полководческий триумф, невозвратно ушел в прошлое, хотя богатый опыт маршала был востребован, как видим, и войной моторов.