Марсианин

Через некоторое время начались сказываться космодинамические парадоксы — зонд, уже достаточно далеко удалившийся от МТА и видный только при большом увеличении телекамеры, начал потихонечку отставать от объектов, движущихся по низкой орбите. Это хорошо было видно по передаваемой картинке.

Посчитав прямой репортаж о запуске зонда в целом законченным, телевизионщики переключились на красочное, с мультипликациями, описание того, что предполагается выполнить на этом зонде, и что, возможно будет запланировано на другие, подобные пуски.

— Других пусков подобных аппаратов уже не будет, — задумчиво выговорил Василий, глядя на мелькающие на экране красочные картинки нарисованные фантазией телевизионных художников.

— Это почему?!! — тут же возмутился сын. Аж прыгать на диване перестал.

— Потому, что они уже не будут нужны. Я же говорил, что мы достигнем звёзд другим путём. Вот и полетят туда уже совершенно другие звездолёты. Совершеннее и быстрее.

— А-а! — удовлетворённо протянуло чадо и возобновило истязание дивана прыжками.

— А мы там такое увидим? — спросил он некоторое время спустя, впечатлившись особо красочными картинками на экране.

— Там может быть ВСЁ! И не такое увидишь.

— Супер!!! — подтвердило чадо, но дальнейший диалог был прерван звонком в дверь.

За порогом дома обнаружился присыпанный свежим снежком руководитель шестой группы Дмитрий Жаринов.

— А, Дима! Заходи! Сейчас чай поставлю.

Дмитрий отряхнулся и зашёл в прихожую. Вид у него был несколько дёрганый, не выспавшийся и мрачный.

— Опять что-то «штурмом [32]» брали? — спросил Василий, — ты выглядишь усталым.

— Обычное дело, — ответил Дмитрий пристраивая шубу на развесистых рогах оленя, что у Василия были за вешалку в прихожей. Когда он сел за стол, стало видно, что устал он гораздо сильнее, чем хотел это показать. Плечи тут же опустились, а в шее как будто какой-то фиксатор выключился.

Дмитрий был в таком поникшем состоянии до тех пор, пока у него перед носом не появилась полная чашка свежезаваренного крепкого чая. Василий умел заваривать чай, что он имел очень хороший, сильный вкус. Аромат тоже соответствовал вкусу — сильный насыщенный. К тому же Василий предпочитал индийскому чаю краснодарский, который хоть и имел весьма своеобразный вкус, но вкус ничуть не уступающий индийскому по качеству.

Дмитрий втянул в себя воздух насыщенный чайными парами и чуть-чуть взбодрился. Он осторожно взял чашку хлебнул чаю и надолго застыл прислушиваясь к ощущениям. Когда он поднял глаза выше и посмотрел на хозяина, то во взоре у него была уже не бесконечная усталость, как перед этим. В глазах зажёгся даже некоторый фанатический огонёк. В сочетании с оставшейся усталостью этот фанатизм во взоре придал Дмитрию эдакий безумный оттенок.

— Трансляцию видел? Сегодня, — для затравки разговора спросил Василий, — уже раз, наверное, третий повторяют.

— Это ты о запуске Зонда?

— Угу. Штурмуем Звёзды!

Дмитрий, почему-то энтузиазма Василия не поддержал, а как-то неопределённо покачал головой и пожал плечами.

— Видел… — каким-то тусклым голосом ответил он. Было видно, что далеко не это его ныне тревожит и занимает его думы. Это было весьма необычно. От чего Василий заинтересовался.

— Ты что не рад? Ведь мы и тут этим же занимаемся. Правда с другой стороны… — попробовал раскачать друга Василий.

— Мы слишком много средств тратим на пустое, — довольно невпопад ответил Дмитрий.

— Чтобы убедиться в том, что оно «пустое» нужно проверить, а для того, чтобы проверить, надо туда влезть, — выдал Василий шуточный афоризм прихлёбывая чай.

— А не слишком ли рано мы туда решили влезть?

— Думаю, что давно пора. Есть техническая возможность, так почему бы и нет?

— Мы забегаем вперёд.

— Ну и что?! Весь прогресс это сплошное «забегание вперёд».

— Но ведь смысл всего этого в чём? Чтобы прокукарекать на весь мир, что мы настолько круты, что замахнулись на звёзды?

— А почему бы и нет? Вспомни запуск первого спутника.

— Там решали сугубо оборонную задачу.

— …И в рамках её решения, проложили путь к освоению космоса. Разве это плохо?

— Так ведь и начинали ведь осваивать в оборонной области прежде всего.

— Ты уверен, что «прежде всего»?

— Да. Мне дед рассказывал, который в центре имени Хруничева работал.

— А я не уверен. И тебе не советую так на слово верить человеку, который занимался узкоспециальной задачей. Слишком много людей не видят за деревьями леса и склонны абсолютизировать тот труд, которым они прямо сейчас занимаются.

— А я так не считаю. Тот шаг в космос был закономерен и просчитан. И просчитаны были все последующие шаги.

— А! Понял. Ты считаешь, что данный шаг не просчитан и сделан «в американском стиле»? Рекорд ради рекорда?

— Примерно так.

— Ну… Это ты загнул!

Сказано это было настолько скептически, что Дмитрий смутился и продолжил не сразу. Пришлось снова с мыслями собираться. Когда же он продолжил, в его тоне появились некоторые ёрнические нотки.

— Последнее время мы слишком много стали делать для рекорда. Мы стали выходить за рамки рациональности. Мы стали слишком сильно рисковать. В пустую.