Марсианин

В том, что на Марсе есть моря и континенты, к тому времени мало кто сомневался. И все же нашлись скептики, которые призывали не спешить с выводами. Оксфордский профессор геологии Джон Филлипс, один из наиболее активных наблюдателей Марса 1862 года, писал, что если бы темные пятна были морями, то они при ярком освещении Солнцем давали бы отражение в виде отблесков, чего совершенно не наблюдается. В этом смысле марсианские моря больше похожи на лунные, которые, как в то время было известно, являются лишь пустынной поверхностью, сложенной из другого материала, чем окружающие светлые области.

Джон Филлипс оказался прав. Более поздние вычисления показали, что если бы марсианские «моря» в самом деле были заполнены водой, они давали бы отблеск, сопоставимый по яркости со звездами третьей величины. Было даже издано специальное пособие для астрономов по поиску такого отблеска с указанием мест на Марсе, где его следует ждать. Однако за всю историю никто из наблюдателей не смог похвастаться, что видел нечто подобное.

В ответ на замечание Филлипса французский астроном Эммануэль Лиэ, оставивший Парижскую обсерваторию ради директорского кресла обсерватории Рио-де-Жанейро, высказал предположение, что «моря» – это области, покрытые растительностью, а красноватые поверхности – это пустыни. Действительно, весной и особенно летом «моря» Марса темнеют и приобретают зеленовато-голубоватую окраску. Осенью она становится коричнево-бурой, а зимой – сероватой. Все это напоминало весеннее распускание и осеннее увядание растительности. Лиэ сделал шаг в сторону нового образа Марса как высыхающего мира, но тогда его гипотеза осталась без внимания широкой общественности.

В 1860-е годы эскизы, созданные основоположниками ареографии, уже не устраивали астрономов. Каждый рисовал, что ему вздумается, и сочинял произвольные названия. Общеупотребимым оставалось только название Большого Сирта – Море Песочных Часов. Решить эту проблему взялся англичанин Ричард Проктор, автор ряда популярных книг по астрономии. Он собрал все эскизы Марса, какие смог раздобыть, и в 1867 году выпустил первую «стандартную» карту планеты, все элементы которой были поименованы. Проктор постарался не забыть никого из астрономов, работавших в ареографии, и на карте появились: море Локьера (современное название – плато Солнца), пролив Гершеля-сына (Сабейская земля), континент Медлера (равнина Хриса, плато Офир и горы Фарсида), море Маральди (земля Сирен и Киммерийская земля), страна Кассини (равнина Амазония) и тому подобные. Обращает на себя внимание, что Проктор априорно принял мнение большинства астрономов о том, что Марс подобен Земле и там есть моря с континентами, а после тиражирования его карты в этом больше не сомневались и широкие массы образованных людей, привыкших следить за астрономическими новостями.

Первые марсиане

Представление о марсианах значительно менялось со временем.

Древние (например, египтяне) населяли жителями все небесные миры, и Марс был лишь рядовым светилом в длинном ряду обитаемых звезд.

Идея о том, что души умерших людей переселяются на небо, имела отношение и к Марсу. Так, итальянский поэт XIV века Данте Алигьери описывает в «Рае» (третьей части знаменитой «Божественной комедии») путешествие по пятому небу и обитающих там марсиан, которые представляют собой души неописуемой красоты, образующие громадный крест с изображением Христа:

Как, меньшими и большими мерцая

Огнями, Млечный Путь светло горит

Меж острий мира, мудрецов смущая,

Так в недрах Марса, звездами увит,

Из двух лучей слагался знак священный,

Который в рубежах квадрантов скрыт.

Здесь память победила разум бренный;

Затем, что этот крест сверкал Христом

В красе, ни с чем на свете несравненной…

Однако европейские философы эпохи Просвещения не придавали большого значения Марсу. Так, французский писатель Бернар де Бовье Фонтенель в «Беседах о множественности миров» («Entretiens sur la pluralité des mondes habites», 1686), популяризирующих учение Коперника, пишет, что не следует растрачиваться на беседы о реальности существования марсиан – жители красной планеты этого не заслуживают. Немецкий философ Иммануил Кант утверждал, что если на соседней планете действительно есть разумные обитатели, то они нисколько не умнее нас. Виктор Гюго соглашался с ним, полагая, что чем удаленнее планета от Солнца, тем несчастнее жизнь на ней. Французский социалист Шарль Фурье также считал, что на Марсе обитают создания низшего разряда.