Марсианин

Похоронив теорию каналов, Уоллес взялся за предположение Лоуэлла, что температура в экваториальной области Марса сопоставима со среднегодовой температурой «на юге Англии». Основываясь на существовавших тогда приблизительных оценках плотности атмосферы Марса (в 7–12 раз менее плотная, чем атмосфера Земли), Уоллес показал, что, когда Лоуэлл говорит о столь высокой температуре на поверхности красной планеты, он учитывает только ту теплоту, которую Марс получает от Солнца, но совсем забывает о том, что Марс отдает тепло космическому пространству, а величина этой отдаваемой теплоты напрямую зависит от плотности атмосферы. Со своей стороны, Уоллес предложил расчет температуры Марса с учетом рассеяния тепла, из которого следовало, что даже на экваторе в летний период температура не поднимается выше минус 11 °C. Следовательно, вся вода на Марсе давно превратилась в лед, а сокращение полярных шапок можно объяснить испарением замерзшего углекислого газа. А где нет воды, там нет жизни.

«Животная жизнь, – пишет в заключение Уоллес, – особенно в высших ее формах, не может существовать на этой планете. На Марсе поэтому нет не только разумных существ, описываемых господином Лоуэллом, но и вообще живых существ».

Несмотря на критические отзывы, теория Персиваля Лоуэлла продолжала пользоваться популярностью у публики. Его секретарь описывает бешеный успех, который вызвал цикл лекций, прочитанных бывшим дипломатом в 1906 году: «Лекционный зал на тысячу мест был полностью заполнен. Спрос на билеты был столь велик, что приходилось проводить повторные лекции. Во время этих повторных лекций улицы поблизости были забиты моторами и каретами так, будто здесь давали вечернюю оперу!».

В период противостояния 1907 года Лоуэлл вновь попытался получить фотоснимки Марса с каналами. Он отправил в Чили своего помощника Слайфера в компании с Дэвидом Тоддом, директором обсерватории колледжа Амхерста, чтобы они, используя большой местный рефрактор, сделали наконец качественные фото. Успех был полный. Ученые получили снимки не только обычных каналов, но и раздваивающихся!

Великого противостояния 1909 года ждали с особым нетерпением. Персиваль Лоуэлл полагал, что оно наконец докажет его правоту самым «твердолобым» скептикам. Те, наоборот, рассчитывали смешать Лоуэлла с грязью. Например, в начале сентября 1909 года Уильям Кэмпбелл отправился на одну из высочайших американских гор Маунт Уитни (высота – 4,4 км) и провел новое сравнение спектрограмм Марса и Луны. И, разумеется, подтвердил свои прежние выводы: следов водяного пара в атмосфере Марса нет.

Теорию Лоуэлла попытался проверить и французский астроном Эжен Антониади, ученик Фламмариона, до того не сомневавшийся в том, что каналы существуют, и зарисовавший сорок шесть из них. Этот опытный наблюдатель, давно изучивший поверхность Марса, в 1909 году получил возможность наблюдать красную планету в сильнейший телескоп Европы – в рефрактор обсерватории Медины (близ Парижа), который был на тот момент в два раза сильнее трубы Лоуэлла.

Антониади начал серию наблюдений 20 сентября 1909 года.

«Изображение великолепное, – записал он. – Вид планеты представляет настоящее откровение, и на ней можно рассмотреть поразительное количество подробностей. Темные пятна, окрашенные в серо-синеватый цвет, имеют очень неправильные очертания и крайне разнообразные оттенки; никаких признаков геометрии. Одно из морей (Маге Tyrrhenum), очень темное, обнаруживает „узловатое“ строение и похоже на шкуру леопарда. Большой Сирт, сильно суживающийся к северу, имеет вид громадного „рога изобилия деталей“. Его поверхность испещрена пятнами самой неправильной формы. <…> Из „каналов“ один (Тритон), очень тонкий, состоит главным образом из трех „озер“, расположенных на одной линии, другой (Непентес) искривленный, образующий вместе с предыдущим северную границу темного пространства, и еще три канала в виде размытых, очень слабых и узловатых теней».

Второй рисунок, через полтора часа. «Изображения стали хуже. Не видно больше этого великолепного изобилия подробностей… Темные пятна кажутся теперь более нежными, более правильными и менее узловатыми».

Если сравнить между собой оба рисунка, то оказывается, что на втором рисунке, сделанном при худших атмосферных условиях, имеется больше правильных каналов, чем на первом. По поводу них Антониади сообщил: «Каналы в нижней части диска (кроме изгибающегося вправо продолжения Большого Сирта) были видны только в течение приблизительно 1/3 секунды, притом не одновременно».

Хотя сильнейший рефрактор Европы находился в распоряжении Антониади целых два месяца, атмосферные условия были очень неблагоприятны – только в течение девяти вечеров удалось наблюдать планету, большею частью при неспокойной атмосфере. Но и в те редкие моменты, когда ненадолго успокаивался вечно волнующийся «воздушный океан», диск Марса представлял картину неописуемой сложности, которую, по словам Антониади, не сумел бы изобразить ни один художник: