Марсианка

Макияж, причёска, бельё, парфюм, секс при свечах… Какие только ухищрения не пускаются в ход! Чем не аттестация на соответствие должности? В памяти всплыл кадр из фильма «Москва слезам не верит». Героиня Лии Ахеджаковой, помнится, возмущалась: «И чего им ещё надо?! (мужикам, имелось в виду) И умненькая, и хорошенькая, и фигурка…»

Всё, больше, выходит, ничего не надо.

Какие аргументы выдвигал Иван Васильевич в известной комедии: «Боярыня твоя красотою лепа, червлёна губами, бровми союзна… Чего тебе ещё надо, собака?»

Варенец готов был вскрикнуть: «Как чего?! Самое главное не названо – что она представляет из себя в постели?! Способна ли на эксперименты, ролевые игры и вообще…» Этот режиссёр Якин – типичный вислоухий лох, когда говорит, что ему больше ничего не надо, и собирается с героиней в Гагры. Продешевил, земеля!

Нельзя всех делить на голубых, педофилов и нормальных! Это примитивно, безграмотно. Внутри этой самой нормы – тьма тьмущая вариантов поведения, некоторые из которых близко нельзя поставить. Порой Варенцу казалось, что женщины специально провоцируют его на тот или иной вариант поведения в постели. С одной ему хотелось так, с другой – совершенно по-другому, с третьей оба первых способа казались неприемлемыми. Именно разнообразие и ценится, оно и является главным стимулом мужской активности. Когда из ночи в ночь всё одинаково, как меню в лагерях ГУЛАГА, мужская потенция медленно, но верно идёт на спад.

Мы любим повторять на всех уровнях, что мы разные. Так почему в постели всех подчёркнуто очерчиваем по одному и тому же лекалу?

Стройная фигурка цвета шоколада, личико – как у Ким Бейсингер в «9 1/2 недель»… Походка – как у Мерилин Монро в известном американском фильме с участием Джека Леммона и Тони Кёртиса. И что – всё???

Считается, что мужики должны клевать на вышеобозначенные параметры, как подлещики на мотыля зимой. Тащить скорей доставшийся по дешёвке клад домой, где поставить этот «набор параметров» в красный угол и любоваться, получая при этом неимоверное наслаждение.

Чего греха таить, в принципе, так оно и есть. В большинстве случаев.

Клюют… Клёв стоит такой, что крючок с наживкой порой до воды не успевает долететь.

Арсений тоже клюнул. Идиот!

Осень. Эпизод первый

Что-то одно из двух: или она учёный, автор не менее сотни трудов по океанологии, скорее всего, доктор наук, преподающий в Университете, или собственной персоной неоднократно спускалась в батискафе на глубину, чтобы исследовать дно океана… Третьего, как говорится, не дано.

Иначе почему, оказавшись здесь впервые, безошибочно определила, что это – пучина Челленджера, самая глубокая точка Марианской впадины на юго-западе Тихого океана?

К тому же в этой точке её должны были раздавить, превратив в распылённую взвесь биологической эмульсии, миллионы тонн воды. Отчего она так отчётливо видит весь рельеф дна? Каньоны, желоба, хребты, рифтовые ущелья?

Кто она? Или, может, что?..

Ей ни холодно, ни жарко. Она не ощущает ни рук, ни ног. Более того, она их не видит! У неё как бы нет тела! Превратившись в один сплошной и какой-то нематериальный орган зрения, она свободно перемещается по дну океана в кромешной темноте, и всё видит! Всё, кроме себя.

Может, она не из плоти и крови? Она чувствует, что дышит, воздух вливается в её лёгкие. Может, у неё жабры? Тогда почему все её мысли на русском языке? Нет, тут что-то не так.

Откуда ей известны, скажем, эти названия… Допустим, морских звёзд и мидий она могла знать и без специальной подготовки, почерпнув из обыденности. Но офиуры или змеехвостки? А голотурии, морские огурцы? Они-то ей откуда известны? Вон их сколько! К этому же классу беспозвоночных принадлежат трепанги. Растущие и тут и там актинии, или коралловые полипы…

Что за метаморфозы сознания?

Внезапно рельеф дна смазался, словно на него набежала рябь, поднялась взвесь песка.

«Уж не землетрясение ли назревает?» – мелькнула мысль.

На доли секунды перед глазами, казалось, даже не из песка, а из самого небытия выросли два здоровенных буруна, две обезображенных коросты, две распадающихся опухоли, две разинутых вурдалачьих пасти, до жути похожих одна на другую.

Выросли – и намертво впечатались в её сознание. Забыть увиденное она точно не сможет.

Господи, откуда такая жуть на дне океана?

В следующий миг видение исчезло.

Началось сумбурное движение, все понеслись кто-куда, а она… стала подниматься. Звёзды, офиуры и голотурии – всё, чем она только что любовалась, – стало невозмутимо отдаляться от неё, оставаясь там, внизу.

Медленно, но верно она поднималась всё выше. Вот уже и не разобрать темень, царящую под ней. Как в стеклянной кабинке лифта, с нижних этажей – к верхним, она поднималась к свету. Не останавливаясь, не задерживаясь.

Похоже, даже с ускорением.

Мимо неё проплывали скаты, осьминоги, один раз её насквозь «прошила» рыба-меч. В другой раз она упала бы в обморок от подобного зрелища, а тут… Продолжила подводный полёт вверх как ни в чём не бывало. Набирая скорость с каждой секундой.