Марсианская сага

Пошли все девять. Первый пал,

Дымился и горел огнём,

За ним припрятались вдвоём,

И Юра, что в ответ стрелял,

И Саша, что маневры вёл.

Стрельбу прорвал тревожный крик,

Взметнулись вверх мешки с песком.

Дредноут – знатный костолом!

Вот первый бруствера достиг,

И жаркий бой пошёл на слом.

Сирена взвыла. Мощный залп.

Усилил мощность рикошет,

И Саша был в плечо задет,

И, зашатавшись "дред" упал,

Добавив тем немало бед.

Но и машины в пляске рук,

И ног, громят солдат ряды…

Сейчас, как призраки войны

Они замкнули старый круг…

По новой бойню завели…

Вдруг понял Саша весь расклад:

И боль пронзила остро дух,

Как на Земле, когда то вдруг,

Помчал всеобщий, смертный ад…

Теперь войну завел он тут…

Он понял. Лидер будет мёртв.

И что? На карте два врага,

Которые придут сюда,

Едва поймут, что слабнет всё -

И оборона и блага…

Природа такова людей -

Врагов искать в чужих мирах…

А мир и братство лишь мираж

Плоды несбыточных идей…

Святых от мира – трёп и блажь.

Перед глазами вмиг прошёл

Каскад весь образов и дум…

И наш Герой – в крови костюм,

Вперёд в беспамятстве пошёл,

Но Юра в штольню затянул.

– Назад Санёк! Бежим назад!

Наш враг не просто здесь стоял

Он нас не только боем ждал -

Он всё готов сейчас взорвать!

Я видел – подпалён запал!

Едва сказал о том боец,

Как взрыв сотряс высокий свод,

В огне и пыли от пород,

Все планы Сашины на месть,

Прервал обвала скорый сход…

-23-

Очнулся Саша… Тишина…

И темнота, что для очей

Черней космических ночей.

И через тьму звучат слова:

– Ну что Герой планеты сей…

Очнулся? А я вот… сижу…

Рука зудит… горит огнём…

Я ранен. Значит, здесь умрём?

– О нет же Юра… Я сужу,

Что мы с тобою сквозь тьму пройдем!

– Сквозь тьму? Без света? Это бред…

– Пусть бред… Послушай, что скажу

Я, знаю – к боксу приведу,

Что в Цитадель нас привезёт,

Пронзит полетом эту тьму.

– А там? – А там посмотрим, друг.

Ну что, вставай? – сквозь стон и боль,

Поднялся Юра. Кровь рекой

"Он без руки" – почуял вдруг

Нутром отчаянный Герой.

Вновь все вокруг в оттенках сна,

И в алых сполохах тоннель

"В способности свои поверь!"

Вдруг вспомнил он слова отца…

Прикрыл белки своих очей.

Он шёл сквозь тьму. Боец за ним,

И помнил каждый поворот,

Как будто призрак вновь ведёт

Его к конструкциям своим,

Где сверх-компьютер пуска ждёт.

– Вот чудо! – Юра прошептал,

Увидев круглый, лёгкий бокс, -

Как жаль, что мой суровый рок,

Так поздно чудо показал! -

Сказал боец и тихо сполз.

Он бледен. Даже звёздный свет,

Что бился сквозь кабину так,

Что разгонял здесь страшный мрак,

Подчеркивал тот мёртвый цвет

Лицо покрывший словно прах.

– Постой! Не вздумай уходить! -

У друга Саша рядом сел, -

Чтоб даже думать ты, не смел!

Ведь мало так успел прожить,

Хоть много в жизни преуспел!

– Немного друг… – сквозь кашель речь,

Велась степенно, не спеша.

Хрипела глотка и слова,

Сквозь кровь несли такую весть:

– Такие нынче времена,

Что выбрал я солдатский долг…

Я думал – честь моя стезя

Я думал, что быть злым нельзя,

А получился словно волк,

Что даже оскорбил тебя!

Я помню все. Прости меня,

Ведь злость моя меня сильней…

О сколько ж было тех ночей,

Когда солдатские блага

Мне стоили души моей!

И сколько павших просто так…

Людей, что я убил за жизнь

Мой рок, мой друг, неумолим.

Но знай… В тебе я видел знак,

Что даже Марс стал, изменим!

Иди… Оставь меня, мой друг.

За всё прости. Я чую смерть.

И ждёт меня сам главный Чёрт,

Чтоб за грехи подбавить мук,

В огне грядущих, вечных лет!

Он захрипел… Его дугой,

Согнул последний, смертный спазм,

И тряска навалилась враз.

– Спи тихо друг мой дорогой! -

Сказал Герой в дорогу фразу…

Затихнул друг. И звёздный свет,

Лаская гладкий лик бойца,

Сорвал и маску подлеца,

И всех суровых лет налет,

Оставив только лишь юнца.

Зудел тихонько древний бокс

Стеклом прозрачным отражая,

Как человек во тьме копает

Могилу человеку в рост,

Как тело внутрь опускает.

Засыпал. Камень, словно знак,

Стоит в тоннеле, в темноте,

Как памятник лихой судьбе -

В колонии, где лишь бардак,

И думать нужно о еде…

"Ведь Юра был не подлецом…

Ведь мог бы дальше жить и жить,

Но выбрал верно, мне служить.

На вид – суровый костолом,

Хотел лишь лучше есть и пить.

Хотел… Но все ж за мной пошёл,

Пошёл лишь с верой в день иной,

Когда единою семьёй,

Смогли бы жить. Был лют и зол,

Но был внутри себя другой"

-24-

Меж тем, собрания в отвалах,

В открытый бунт переросли,

И вот уж горняки смели

Солдат в забоях и подвалах,

К самой Конторе подошли!

Сжигает пламя баррикады

Огнем и чадом полон блок -

Такой пока войны итог,

Что работяги без команды,

Пробились даже в верхний грот.

Здесь дверь и бойницы по кругу -

Огонь сквозь щель ведет солдат,

Пришлось им отойти назад,

Оставив мертвым много люда -

Таков был бунта результат.

Михалыч зол. Теперь у власти -

Патрон больших мятежных масс,

Бурчит под нос: – не взять сейчас

Проход наверх и нас на части,

Порвет ответный резонанс.

Михалыч зол. Запас не вечен

Продуктов нужных и питья,

И не дадут теперь житья -

Народ на миг расправил плечи,

Что защитить огнём себя.

Цена… она теперь большая,

Пусть всех в бою не перебьют.

Конторе нужен лишь уют,

Поэтому порабощая,

Они за счёт других живут.

Солдат направят на восставших,

На с голода ослабший люд…

Шахтеров большинство побьют,

Повесят показушно старших,

И новый всем налог введут.