Марсианские истории

— Здесь будет лучше всего, — сказал он. — Сюда никто не придет. Я сам никогда не был здесь, поэтому знаю об этих коридорах не больше вас. Но все равно я сумею найти вас вновь и принести вам пищу и питье. Эту часть дворца занимал король О-Май во времена своего правления пять тысяч лет до О-Тара. В одной из этих комнат он был найден мертвым, и его лицо было так искажено, что все, кто видели его, сходили с ума. Но на нем ре было никаких следов насилия. С тех пор никто не занимал помещений О-Мая, так как согласно легенде, духи корфалов преследуют здесь дух убитого джеддака со стонами и скрежетом. Но, — добавил он, — как бы желая подбодрить себя и своих товарищей, — вряд ли культура Гатола и Гелиума признает подобные сказки.

Гохан засмеялся.

— Если все, кто смотрел на него, сходили с ума, то кто же подготовил его тело к погребению, которое положено джеддаку?

— Никто, — ответил Тасор. — Его оставили там, где нашли, и до сих пор его распадающиеся кости лежат в одной из забытых комнат этих заброшенных апартаментов.

Тасор оставил их, уверив, что использует первую же возможность, чтобы увидеться с А-Кором и что на следующий день принесет им пищу и воду.

После ухода Тасора, Тара подошла к Гохану и взяла его за руку.

— События развертывались так стремительно после того, как я узнала тебя под этим маскарадом, — сказала она, — что я не успела выразить тебе признательность и восхищение твоей отвагой и искусством… Позволь мне еще раз подтвердить, что я у тебя в долгу, и обещаю, что твоя доблесть не останется невознагражденной. Ты получишь награду из рук моего отца в Гелиуме.

— Мне не нужна иная награда, — ответил он, — кроме счастья знать, что женщина, которую я люблю, счастлива.

На мгновение глаза Тары сверкнули прежним высокомерием, затем смягчились и она печально покачала головой.

— Я не хочу упрекать тебя, Туран, — сказала она. — Ты храбрый и верный друг Тары Гелиум, но ты не должен произносить слов, которых мои уши не должны слышать.

— Ты хочешь сказать, — спросил он, — что уши принцессы не должны слышать слова простого наемника-пантана?

— Нет, Туран, — ответила она, — но честь не позволяет мне слушать слова любви, ни от кого, кроме того человека, с кем я помолвлена, моего соотечественника Джора Кантоса.

— Значит ли это, Тара Гелиум, — вскричал он, — что если бы ты не была помолвлена…

— Стой! — приказала она. — Ты не должен добиваться еще чего-нибудь, кроме того, что услышал.

— Глаза часто более красноречивы, чем уста, Тара, — ответил он. — А в твоих глазах я прочел, что ты никогда не испытываешь ненависти и презрения к пантану Турану — мое сердце говорит, что твои уста лгут, когда ты в гневе кричала "Я ненавижу тебя!"

— Я не ненавижу тебя, Туран, но и не могу любить, — просто ответила девушка.

— Когда я выбрался из комнаты И-Госа, то готов был поверить, что ты на самом деле ненавидишь меня, — сказал он. — Мне казалось, что только ненависть может объяснить твой уход, даже без попытки, освободить меня: но теперь сердце и рассудок говорят мне, что Тара Гелиум не оставила бы товарища в беде. Но я все еще не знаю, как это случилось.

— Едва И-Гос упал от удара моего кинжала, — сказала девушка, — как я услышала шум приближения воинов. Я побежала в поисках убежища, рассчитывая переждать, вернуться и освободить тебя, но попала в руки другого отряда. Они спросили, где ты, я ответила, что ты пошел вперед, а я иду за тобой, так я увела их от тебя.

— Понятно, — только и сказал Гохан, но на сердце у него было радостно, как это бывает у человека, услышавшего от возлюбленной признание в верности и любви.

Пока они беседовали в полутемной комнате, где свет шаров был затемнен толстым слоем пыли, согнутая фигура медленно шла по коридорам, всматриваясь в следы, оставленные на пыльном полу, через мощные стекла очков.

XIX. Угроза смерти

Ночь только начиналась, когда некий человек подошел к входу в пиршественный зал, где О-Tap из Манатора обедал со своими вождями. Этот человек высокомерно прошел мимо стражи, как имеющий на это право. Он действительно имел его. Он подошел к большому столу, и О-Tap его заметил.

— Здравствуй, старик! — крикнул он. — Что привело тебя сегодня к нам из твоих любимых благоухающих нор? Мы думали, что вид множества живых людей на играх заставит тебя вернуться к твоим мертвецам как можно скорее.

Кашляющий смех И-Госа был ответом на эту королевскую остроту.

— Да, да, О-Тар, — проскрипел старик. — С удовольствием вернулся бы И-Гос в свои приятные комнаты. Но когда безжалостно оскорбляют мертвецов И-Госа, должно наступить мщение.

— Ты имеешь в виду раба Турана? — спросил О-Тар.

— Турана, да… и рабыню Тару, которая ударила меня кинжалом. Дюйм в сторону, О-Tap, и сейчас старое и слабое тело И-Госа было бы в руках какого-нибудь начинающего чучельника.

— Но они вновь скрылись от нас — воскликнул О-Тар. — Даже во Дворце великого джеддака они дважды убегали от этих тупых ножей, которые называются гвардией джеддака.

Он встал и сопровождал свои гневные слова ударами кулака по столу, уставленному золотыми кубками.