Марсианские истории

За эти три недели я изучил многое в этом странном месте, где я был полугостем или полупленным. Мой замечательный хозяин-тюремщик, старый хирург Тунола Рас Тавас, которого я все время сопровождал, присматривался постепенно ко мне, и день за днем перед моими изумленными глазами раскрывались цели института, которым он управлял и в котором работал практически один. Его рабы и слуги были лишь дровосеками и водоносами. Именно его ум в одиночку руководил иногда благородной, иногда странной и вредной, но всегда удивительной деятельностью, целенаправленной работой всей его жизни.

Сам Рас Тавас был так же замечателен, как все творимое им. Он никогда не был умышленно жесток, не был, как я убежден, и преднамеренно злым. Он был виновен во множестве дьявольских жестокостей и подлейших преступлений, но уже в следующий момент он мог совершить поступок, который, если его продублировать на Земле, должен был бы вознести его на вершину человеческого уважения. Несмотря на то, что можно с уверенностью сказать, что он никогда не настаивал на жестокости и преступлении по каким-либо мотивам, нельзя не заметить, что он никогда не настаивал на гуманизме из высоких побуждений. Он имел исключительно научный склад ума, полностью лишенный всякой сентиментальности, которой у него не было ни капли. Это был практический ум, что доказывалось огромными гонорарами, получаемыми им за профессиональные услуги. Однако я знаю, что он оперирует не только ради денег. Я видел его за изучением научных проблем, решение которых не могло ничего добавить его богатству, в то время, как помещение, предоставленное его будущим клиентам, было переполнено богачами, жаждущими пересыпать деньги в его карман.

Его отношение ко мне исходило полностью из научного любопытства. Я являлся проблемой. Или я не был барсумианином, или видом, о котором он не имел понятия. Значит, для пользы науки было бы лучше всего, чтобы я охранялся и изучался. Я знал многое о своей планете. Критическому уму Рас Таваса нравилось выпытывать у меня все, что я знал, в надежде получить некоторую информацию, которая поможет ему решить одну из барсумских проблем, ставивших в тупик ученых. Но он вынужден был признать, что я тупой невежда практически во всех областях знаний, и потому, что земные науки пока на стадии пеленок по сравнению с замечательным научным прогрессом в соответствующих областях на Марсе. Он держал меня при себе еще и затем, чтобы использовать на незначительной работе в своей огромной лаборатории. Мне был вверен рецепт "бальзамирующей" жидкости. Меня научили, как выкачивать кровь из тела и заменять ее на удивительное предохраняющее средство, задерживающее разложение и не изменяющее мельчайших элементов клеток и нервов. Я изучил также секрет нескольких капель раствора, который, будучи добавлен к подогретой человеческой крови, оживляет и возвращает к нормальной деятельности весь организм.

Он сказал мне однажды, почему он позволил мне изучать все это — ведь эти вещи он держал в секрете от всех других — и почему он все время удерживал меня при себе в отличие от каждого из многочисленных людей его собственной расы, служивших ему и мне на меньших должностях и днем и ночью.

— Вад Варо, — сказал он, используя барсумское имя, которое он мне дал, настаивая на том, что мое собственное имя не имеет значения и не практично. — В течение многих лет я нуждался в ассистенте, но прежде я никогда не чувствовал, что нашел кого-то, кто мог бы работать бескорыстно и искренне, не имея причин уйти куда-то и разболтать мои секреты. Ты на Барсуме уникален — ты не имеешь здесь никаких друзей или знакомых, кроме меня. Если бы ты покинул меня, то очутился бы в мире врагов. Для всех ты — подозрительный иностранец — и ты не проживешь и полдюжины зорь. Ты окоченеешь и будешь жалок — убогий пария во враждебном мире. Здесь же будешь занят работой с таким всепоглощающим интересом, что каждый час принесет тебе не имеющее себе равных удовлетворение. Нет, значит, эгоистических причин, чтобы ты покинул меня, и есть причины, чтобы ты остался. Я не ожидаю иной верности, кроме той, которая продиктована эгоизмом. Ты станешь идеальным ассистентом не только по тем причинам, которые я тебе назвал, но и потому, что ты интеллигентен и смышлен. После того, как я осторожно понаблюдал за тобой, я решил, что ты можешь служить мне и в другом качестве — персональным телохранителем.

— Может быть, ты заметил, что из всех, кто связан с моей лабораторией, я один невооружен. Это необычно на Барсуме, где люди всех классов, всех возрастов и обоих полов обычно вооружены. Но многим из этих людей я не могу доверить оружия, так как они убьют меня. Если бы я дал оружие тому, кому могу доверять, кто знает, возможно другие завладеют этим оружием и убьют меня. И те, кому я сегодня доверяю, завтра повернут свой меч против меня. Нет никого, кто не желал бы уйти из этого места к своему народу — только ты, Вад Варо, являешься исключением, потому что тебе некуда идти. Итак, я решил дать тебе оружие!