Марсианские истории

— Приготовь ванну, Утна, — сказала ее хозяйка. — А почему, Утна, — добавила она, — ты так посмотрела и улыбнулась, когда назвала имя Джора Кантоса?

Девушка-рабыня весело рассмеялась.

— Всем ясно, что он обожает вас, — ответила она.

— Для меня это не ясно, — сказала Тара. — Он друг моего брата Карториса и поэтому бывает здесь часто, а не для того, чтобы видеть меня. Дружба с Карторисом приводит его во дворец моего отца.

— Но Карторис охотится на Севере с Талу, джеддаком Окара, — возразила Утна.

— Ванну, Утна! — воскликнула Тара из Гелиума. — Твой язык доведет тебя до несчастья.

— Ванна готова, Тара Гелиумская, — ответила девушка, но глаза ее продолжали смеяться, так как она знала, что в глубине души хозяйка не способна сердиться на нее. Утна открыла перед дочерью Главнокомандующего Марса дверь, ведущую в соседнюю комнату, где помещалась ванна — сверкающий бассейн с благоухающей водой в мраморном резервуаре. Золотые столбы поддерживали золотую цепь, ограждавшую бассейн со всех сторон и спускавшуюся в воду по обе стороны мраморных ступенек. Стеклянный купол пропускал солнечный свет, освещавший помещение и отражавшийся на белых стенах. Широкой полосой вдоль стены шло выложенное золотом традиционное изображение купальщиц и рыбаков.

Тара из Гелиума сняла шарф и передала его рабыне. Она попробовала температуру воды изящной ножкой, не изуродованной тесной обувью и высокими каблуками, и стала медленно спускаться по ступенькам. Убедившись, что температура нормальная, она стала медленно плавать взад и вперед вдоль бассейна. Она с легкостью плыла по поверхности, иногда погружаясь под воду, мускулы равномерно работали под ее глянцевой кожей — бессловесная песня здоровья, счастья, грации. Вскоре она вышла из воды и перешла в руки рабыни, которая растерла тело хозяйки благоухающим полужидким веществом, находившимся в золотой шкатулке, пока сверкающая кожа не покрылась густой пеной. Затем быстрое погружение в воду, вытирание мягким сухим полотенцем — и купание окончено.

В жизни принцессы типична была простая элегантность ее ванны без свиты бесполезных рабов, без пышности, без лишних церемоний. В следующие полчаса ее волосы были высушены и убраны в высокую прическу, драгоценные украшения, инкрустированные золотом и алмазами, докончили ее туалет и она готова была смешаться с гостями, приглашенными на праздник во дворец Главнокомандующего.

Когда она покинула свои апартаменты и направилась к садам, где располагались гости, в двух шагах за нею следовали воины с эмблемами дома принцев Гелиума на доспехах — жестокое напоминание о том, что кровавая вражда на Барсуме никогда не прекращается и это до некоторой степени служит противовесом большой продолжительности, которая составляет не менее тысячи лет.

Когда они приблизились ко входу в сад, из другой части огромного дворца появилась еще одна женщина в сопровождении такой же охраны. Тара Гелиумская повернулась и встретила ее радостной улыбкой и пожеланием счастья, а сопровождавшие ее воины, встав на колени, преклонили головы в знак добровольного преклонения перед теми, кто принадлежит к роду Гелиума. Так всегда, руководствуясь только велением сердца, поступали воины Гелиума, встречая Дею Торис, чья бессмертная красота не раз вовлекала их в кровопролитные войны с другими нациями Барсума. Дея Торис выглядела как богиня, и любовь народа Гелиума к ней была так велика, что превратилась в культ, как если бы она действительно была богиней.

Мать и дочь обменялись вежливыми барсумскими "каор" — приветствием и поцелуем. Затем они вместе вошли в сад, где собрались гости.

Рослый воин выхватил свой короткий меч и ударил им в бронзовый щит, над смехом и разговорами гостей пронесся гулкий удар.

— Принцесса Дея Торис! — воскликнул воин. — Принцесса Тара Гелиум! Так всегда объявляли о появлении членов королевской семьи. Гости встали, две женщины склонили свои головы, стража остановилась с двух сторон у входа, знатные дворяне цепочкой потянулись выражать свое почтение. Смех и разговоры прекратились. Дея Торис и ее дочь двигались просто и естественно среди гостей, приветствуя их и не делая различий, кто бы ни был перед ними: могущественный джеддак или просто воин, чьим единственным богатством была храбрость и гордость. На Марсе человека ценят больше за его личные достоинства, чем за заслуги и богатства предков.