Марсианские хроники

- Он и сейчас стоит, взгляни сама.

Лафарж отворил дверь шире, чтобы жене было видно. Холодный ветер, редкий дождь - и фигурка, глядящая на них задумчивыми глазами. Старая женщина прислонилась к притолоке.

- Уходи! - сказала она, отмахиваясь рукой. - Уходи!

- Скажешь, не похож на Тома? - спросил старик.

Фигурка не двигалась.

- Мне страшно, - произнесла женщина. - Запри дверь и пойдем спать. Не хочу, не хочу!..

И она ушла в спальню, причитая себе под нос. Старик стоял на ветру, и руки его стыли от студеной влаги.

- Том, - тихо сказал он - Том, на тот случай, если это ты, если это каким-то чудом ты, - я не стану запирать дверь. Если ты озяб и захочешь войти погреться, входи и ложись подле камина, там есть меховой коврик.

И он прикрыл дверь, не заперев ее.

Жена услышала, как он ложится, и зябко поежилась.

- Ужасная ночь. Я чувствую себя такой старой. - Она всхлипнула.

- Ладно, ладно, - ласково успокаивал он ее, обнимая. - Спи.

Наконец она уснула.

И тут его настороженный слух тотчас уловил: наружная дверь медленно-медленно отворилась, впуская дождь и ветер, потом затворилась. Лафарж услышал легкие шаги возле камина и слабое дыхание. «Том», - сказал он сам себе.

Молния полыхнула в небе и расколола мрак на части.

Утром светило жаркое-жаркое солнце.

Лафарж распахнул дверь в гостиную и обвел ее быстрым взглядом.

На коврике никого не было.

Лафарж вздохнул.

- Стар становлюсь, - сказал он.

И он пошел к двери, чтобы спуститься к каналу за ведром прозрачной воды для умывания. На пороге он чуть не сбил с ног юного Тома, который шел уже с полным до краев ведром.

- Доброе утро, отец!

- Доброе утро, Том.

Старик посторонился. Подросток пробежал босиком через комнату, поставил ведро и обернулся, улыбаясь.

- Чудесный день сегодня!

- Да, хороший, - настороженно отозвался старик.

Мальчик держался как ни в чем не бывало. Он стал умываться принесенной водой. Старик шагнул вперед.

- Том, как ты сюда попал? Ты жив?

- А почему мне не быть живым? - Мальчик поднял глаза на отца.

- Но, Том… Грин-Лон-Парк, каждое воскресенье… цветы… и… - Лафарж вынужден был сесть. Сын подошел к нему, остановился и взял его руку. Старик ощутил пальцы - крепкие, теплые.

- Ты в самом деле здесь, это не сон?

- Разве вы не хотите, чтобы я был здесь? - Мальчик встревожился.

- Что ты, Том, конечно, хотим!

- Тогда зачем спрашивать? Пришел, и все тут.

- Но твоя мать, такая неожиданность…

- Не беспокойся, все будет хорошо. Ночью я пел вам обоим, это поможет вам принять меня, особенно ей. И знаю, как действует неожиданность. Погоди, она войдет, и убедишься сам.

И он рассмеялся, тряхнув шапкой кудрявых медно-рыжих волос. У него были очень голубые и ясные глаза.

- Доброе утро, Лаф и Том. - Мать вышла из дверей спальни, собирая волосы в пучок. - Правда, чудесный день?

Том повернулся к отцу, улыбаясь:

- Что я говорил?

Вместе, втроем, они замечательно позавтракали в тени за домом. Миссис Лафарж достала припрятанную впрок старую бутылку подсолнухового вина, и все немножко выпили. Никогда еще Лафарж не видел свою жену такой веселой. Если у нее и было какое-то сомнение насчет Тома, то вслух она его не высказывала. Для нее все было в порядке вещей. И чем дальше, тем больше сам Лафарж проникался этим чувством.

Пока мать мыла посуду, он наклонился к сыну и тихонько спросил:

- Сколько же тебе лет теперь, сынок?

- Разве ты не знаешь, папа? Четырнадцать, конечно.

- А кто ты такой на самом деле? Ты не можешь быть Томом, но кем-то ты должен быть! Кто ты?

- Не надо. - Парнишка испуганно прикрыл лицо руками.

- Мне ты можешь сказать, - настаивал старик, - я пойму. Ты марсианин, наверно? Я тут слыхал разные басни про марсиан, правда, толком никто ничего не знает. Вроде бы их совсем мало осталось, а когда они появляются среди нас, то в облике землян. Вот и ты, если приглядеться: будто бы и Том, и не Том…

- Зачем, зачем это?! Чем я вам не хорош? - закричал мальчик, спрятав лицо в ладонях. - Пожалуйста ну пожалуйста, не надо сомневаться во мне!

Он вскочил на ноги и ринулся прочь от стола.

- Том, вернись!

Но мальчик продолжал бежать вдоль канала к городу.

- Куда это он? - спросила Энн; она пришла за остальными тарелками.

Она посмотрела в лицо мужу.

- Ты что-нибудь сказал, напугал его?

- Энн, - заговорил он, беря ее за руку, - Энн, ты помнишь Грин-Лон-Парк, помнишь ярмарку и как Том заболел воспалением легких?

- Что ты такое говоришь? - Она рассмеялась.

- Так, ничего, - тихо ответил он.

Вдали, у канала, медленно оседала пыль, поднятая ногами бегущего Тома.

В пять часов вечера, на закате, Том возвратился. Он настороженно поглядел на отца.

- Ты опять начнешь меня расспрашивать?

- Никаких вопросов, - сказал Лафарж.

Блеснула белозубая улыбка.

- Вот это здорово.

- Где ты был?

- Возле города. Чуть не остался там. Меня чуть… - Он замялся, подбирая нужное слово. - Я чуть не попал в западню.

- Что ты хочешь этим сказать - «в западню»?