Люди начали смеяться, разговаривать, хлопать друг друга по плечу. Некоторые вышли и направились в дом напротив — подстричься, поиграть в бильярд, в бакалейную лавку; кто-то скрылся в церковной тиши, и органная музыка послышалась как раз перед тем, как пианист в салуне, освещенном хрустальной люстрой, заиграл «Фрэнки и Джонни». Двое, смеясь, поднялись по лестнице к дверям, что на балкончике.
— Командир, я человек непьющий. Как насчет ананасного коктейля в закусочной напротив?
— Что? А-а. Я вот думаю… про Смита. — Командир повернулся к нему. — Он остался на корабле. Как вы считаете… может, привести Смита сюда, к нам? Будет ли от этого толк? Понравится ли ему здесь?
— Во всяком случае, попытаемся, — сказал доктор.
Пианист очень громко заиграл «Мою старую компанию». Все запели. Некоторые затанцевали. И городок, словно алмаз, сверкал в темноте пустыни. Одинокий Марс, черное небо, полное звезд, напор ветра, луны восходят, моря и древние города мертвы. Но лучезарный полосатый шест над парикмахерской вращался, и окна церкви окрасились в цвета кока-колы, лимонада и ежевичного напитка.
На пианино кто-то тренькал «Skip to My Lou» — через полчаса после того, как командир, психиатр и некто третий вошли в закусочную и сели.
— Три ананасных коктейля, — сказал командир.
Они сидели, почитывая журналы и медленно покручиваясь на винтовых табуретах, пока девушка за стойкой не принесла и не поставила к локтю каждого из них по стакану коктейля.
И все трое разом потянулись к соломинкам.