Марсианские хроники. Полное издание

– Она почернела, – думал он. – В жизни не видывал такой черноты. Она так и не догадалась, не поняла. Даже не проснулась. Горячка сожгла ее мгновенно. Она обуглилась, веки завяли, руки иссохли, как черный воск. О, она стала чернее ночи!

– Как же это случилось, – недоумевал он, а потом его осенило.

– Сон, видение, – подумал он. – Да, именно, видение. Как она их называла? Люди с неба! Йорк. Йорк. Натаниел Йорк. Чужаки. С чуждыми именами. Йорк и компания с небес. Вот они-то и убивают нас в наших же постелях. Проникли ночью, тихой сапой, не постучав, и спалили нас черной порчей и лихорадкой в наших спальнях. Боже! Как неудержимо! Вот уже и правая рука! Все тулово мое словно окаменело!

– Но они же умерли, – произнес он вслух, обращаясь к комнате. – Эти люди со звезд мертвы!

– А зараза пережила их и теперь мстит нам, – подумал он. – Ее развеяло ветром по городам. Так? Значит, сказания, слухи, видения, все эти враки и полунамеки были правдивы. Старушечьи россказни и детская трескотня про падучие звезды и диковинных людей – все правда. Сколько их было на звездных кораблях? Я видел только двоих. Но их было больше. Что там говорила та маленькая девочка в городе? Командир и трое подчиненных. Всего лишь молва да кривотолки в устах людей из каменных домов для умалишенных? Нет. Я знаю разгадку тайны. Лишь я один. Интересно, а остальные догадывались? Сколько таких, как я в городах, пробуждаются с воплями, сознавая, что кошмар случился не во сне, а наяву? Как они забавлялись, высмеивая болтовню про людей со звезд! Сколько месяцев продолжались все эти хиханьки да хаханьки! А я знал и помалкивал. А то они упекли бы меня в клетку и ушли бы восвояси, пожимая плечами и посмеиваясь. Теперь они не смеются.

Он уже почти умер. Он пошевелил губами, чтобы убедиться в том, что может ими шевелить, чтобы доказать себе, что хотя бы какая-то толика его самого еще живет. Он ощущал, как помпа у него внутри накачивает его черными чернилами и жаром, сжигающим лицо. Его зрение затуманилось.

– На том краю нашей вселенной, – думал он, – Ваятели Сновидений, вылепленные из другого теста и роду-племени… А что же они? Неужели не догадывались? Не знали? Люди иной породы – привыкшие давать отпор, деятельные, ничему не верящие, все ставящие под сомнение. Они-то сопротивлялись? Что-нибудь предприняли?

– Да, теперь я припоминаю. – Он смежил веки. – К нам просочились слухи. Ужасно любопытные слухи. О другом звездолете и о людях, которые высадились из него среди Ваятелей Сновидений. И они нашли городок, сотканный из их же собственных воспоминаний. И были погребены под музыку, речи и возгласы. Шуточка хоть куда! А теперь слишком поздно. Мы все смеемся. До нас дошло, что это была и не шутка вовсе, не какая-то там небывальщина. Хотел бы я в эту ночь заглянуть в тысячу комнат и узреть в них черных, обугленных людей, с черными губами и черной плотью, и сказать им: «Я знал». Я давно знал. То тут, то там многие из нас догадывались, но ничего не говорили. До многих доносились странные песнопения и музыка, и они не могли спать по ночам. Некоторые занимались любовью в уединении. А один из нас взял ружье и вышел навстречу видению, полуправде и выдумке, выстрелил и убил видение, а теперь видение убивает нас. Видение прокрадывается в каждую комнату, душит и окрашивает нас, и мы мрем. Но мы уже давно мертвы в этом мире. Мы десять тысяч лет как умерли. Города опустели. Лишь немногие выжили в нескольких поселениях. Горстка. Тысяч сто, не больше. Семена, развеянные по пескам, в которых десять тысяч лет тому назад мы были могущественны.

Он почувствовал перебои в сердце. Открыл глаза и посмотрел в окно. Вдалеке он увидел несколько песочных кораблей, плывущих в сторону гор.

– Спасаются бегством, – устало подумал он. – Лишь немногие. Да, немногие избегут черного недуга. В горах. Оставив позади мертвые города с черными обугленными мертвецами.

Белые паруса исчезли в песчаных просторах.

– Еще мгновение, – подумал он, – и я умру. Как же меня зовут? Где я?

Он уронил голову и еще раз взглянул на жену.

– Как ее зовут? Кто она?

На последнем издыхании он взглянул на нее, такую далекую, в крохотном море мглы в затемненной комнате. И наконец ее имя всплыло в его памяти, и он выкрикнул его, взывая к ней через море.

– Илла! – воскликнул он. – Илла!

И умер.

1949 г. Опубликовано в 2010 г.

Разгар лета