Марсианские хроники. Полное издание

На глазах у детей, складывая камень к камню, строили Акведук. Он возносился к небу на тридцать футов, через каждые сто ярдов на нем красовались большие горгульи, которым предстояло направлять в дворовые бассейны крохотные водопады.

На севере имелась не одна, а две страны. Они уже много лет лязгали саблями и грохотали щитами.

Теперь же, в Год завершения строительства Акведука, северные страны выпустили друг в дружку миллион стрел и подняли миллион щитов, как бесчисленные сияющие солнца. Крики гремели, как океанский прибой у отдаленного берега.

К концу года строительство Акведука завершилось. Жители Жаркого юга ждали и спрашивали: «Когда же придет вода? Неужели из-за войны на севере у нас продолжится засуха и посевы погибнут?»

Прибежал запыхавшийся курьер.

– Ужасная война, – сказал он. – Просто невероятная бойня. Более миллиона убитых.

– Из-за чего?

– Две северные страны не поладили между собой.

Вот и все, что нам известно. Не поладили.

Народ толпился на всем протяжении каменного Акведука. Посыльные с желтыми вымпелами бегали мимо пустых арыков и кричали: «Несите вазы и чаши, готовьте поля и плуги, открывайте краны ванн, доставайте посуду для воды!».

Тысяча миль Акведука, которые вот-вот заполнятся, и звонкое шлепанье босых ног курьера, бегущего впереди воды. Десятки миллионов людей собрались со всей обожженной зноем местности, открыли арыки и ждали, подставив горшки, урны, кувшины под пасти горгулий, где лишь бесплодно свистел ветер.

– Идет! – пронеслась весть от человека к человеку по всему тысячемильному пути.

И из далекого далека донеслись плеск, журчание и рокот, те звуки, которые издает жидкость, текущая по каменному туннелю. Сначала медленно, потом быстрее, потом еще быстрее, она стремилась на южную землю, под палящее солнце.

– Пришла! Ну, еще секундочку… Слушайте! – переговаривались люди и размахивали стаканами над головами.

Жидкость лилась из водостоков, из пастей горгулий, на землю, в каменные бассейны, в стаканы, на поля. Поля тучнели к урожаю. Люди купались. Песни разносились над полями и поселениями.

– Мама, мама! – Ребенок покачивал стакан с лениво колышущейся жидкостью. – Это же не вода!

– Тссс! – сказала мать.

– Она красная, – не унимался малыш. – И густая.

– Вот тебе мыло, пойди умойся, только заткнись и не задавай вопросов, – перебила его мать. – Беги в поле, открой арыки и начинай сажать рис!

В полях громко хохотали отец и два его сын.

– Если такое положение продержится, нас ждет прекрасная жизнь. Набитые силосные ямы и чистое тело.

– Не волнуйся, отец, – отозвались двое сыновей. – Президент посылает на север своих людей, которые позаботятся о том, чтобы раздоры между тамошними странами не прекращались.

– Кто знает… Может, война и на пятьдесят лет растянется!

Они пели и смеялись.

Ночью, в постелях, все они счастливо прислушивались к славным звукам, доносившимся от заполненного, изобильного Акведука, стремившегося через их земли навстречу утру.

1949 г. Опубликовано в 1979 г.

Бетономешалка

Под открытым окном, будто осенняя трава на ветру, зашуршали старушечьи голоса:

– Эттил – трус! Эттил – изменник! Славные сыны Марса готовы завоевать Землю, а Эттил отсиживается дома!

– Болтайте, болтайте, старые ведьмы! – крикнул он.

Голоса стали чуть слышными, словно шепот воды в длинных каналах под небом Марса.

– Эттил опозорил своего сына, каково мальчику знать, что его отец – трус! – шушукались сморщенные старые ведьмы с хитрыми глазами. – О стыд, о бесчестье!

В дальнем углу комнаты плакала жена. Будто холодный нескончаемый дождь стучал по черепичной кровле.

– Ох, Эттил, как ты можешь?

Эттил отложил металлическую книгу в золотом проволочном переплете, которая все утро ему напевала, что он пожелает.

– Я ведь уже пытался объяснить, – сказал он. – Вторжение на Землю – глупейшая затея. Она нас погубит.

За окном – гром и треск, рев меди, грохот барабанов, крики, мерный топот ног, шелест знамен, песни. По камням мостовых, вскинув на плечо огнеструйное оружие, маршировали солдаты. Следом бежали дети. Старухи размахивали грязными флажками.

– Я останусь на Марсе и буду читать книгу, – сказал Эттил.

Громкий стук в дверь. Тилла отворила. В комнату ворвался Эттилов тесть.

– Что я слышу? Мой зять – предатель?!

– Да, отец.

– Ты не вступаешь в марсианскую армию?

– Нет, отец.

– О, чтоб тебя! – Старик побагровел. – Опозоришься навеки. Тебя расстреляют.

– Так стреляйте – и покончим с этим.

– Слыханное ли дело, марсианину – да не вторгнуться на Землю! Где это слыхано?

– Неслыханное дело, согласен. Небывалый случай.

– Неслыханно! – зашипели ведьмы под окном.

– Хоть бы ты его вразумил, отец! – сказала Тилла.

– Как же, вразумишь навозную кучу! – воскликнул отец, гневно сверкая глазами, и подступил к Эттилу. – День на славу, оркестры играют, женщины плачут, детишки радуются, все как нельзя лучше, шагают доблестные воины, а ты сидишь тут… О стыд!

– О стыд! – всхлипнули голоса в кустах поодаль.

– Вон из моего дома! – вспылил Эттил. – Надоела мне эта дурацкая болтовня! Убирайся ты со своими медалями и барабанами!