Марсианские рыцари. Романы

- Тара из Гелиума, - сказал он, - твои слова льют бальзам на рану, полученную мною в тронном зале. Скажи мне, принцесса, почему ты отказалась от меня?

Она с упреком взглянула на него своими большими глазами:

- Ты не знаешь, - сказала она, - что это говорили мои губы, а не сердце. О-Тар должен был убить меня за то, что я товарищ Чека, а не за какую-то мою очевидную вину. И я знала, что если у тебя возникнут такие трудности, ты тоже умрешь.

- Значит, ты хотела спасти меня? - воскликнул он с внезапно просветлевшим лицом.

- Да, я хотела спасти моего храброго воина, - ласково сказала она.

- Тара из Гелиума, - сказал он, опустившись на одно колено, - твои слова - пища для моего голодного сердца. - И он прижал ее пальцы к своим губам. Она подняла его.

- Не надо коленопреклонения, - сказала она мягко.

Он все еще держал ее руки в своих, они были близки друг к другу, и мужчина все еще дрожал от прикосновения к ее телу, когда он нес ее из тронного зала О-Тара. Он чувствовал, что сердце разрывается в его груди, горячая кровь струится по жилам, когда он смотрит на ее прекрасное лицо с устремленными вниз глазами и полураскрытыми губами, за обладание которыми он отдал бы власть над королевством. Вдруг он прижал ее к своей груди, и губы их встретились. Но только на мгновение. Подобно тигрице, девушка вырвалась и ударила его. Она отступила назад с высоко поднятой головой и сверкающими глазами.

- Как ты смеешь? - воскликнула она.

Его глаза твердо встретили ее яростный взгляд, в них не было стыда или раскаяния.

- Да, я смею, - сказал он. - Я осмелился полюбить Тару из Гелиума. Но я не осмелился бы оскорбить Тару из Гелиума или любую другую женщину поцелуем, если бы не был уверен в ее любви. - Он подошел к ней и положил руку ей на плечо. - Посмотри мне в глаза, дочь Главнокомандующего, - сказал он, и скажи мне, что ты не желаешь любви Турана, наемника.

- Я не желаю твоей любви! - воскликнула она, отступая назад. - Я ненавижу тебя! - И, отвернувшись, она закрыла лицо руками и заплакала.

Мужчина шагнул вперед, но его внимание привлекли звуки кашляющего смеха. Это была одна из тех редкостей, которых немного на Барсуме, - старик с признаками глубокой старости. Сгорбленный и сморщенный, он больше походил на мумию, чем на живого человека.

- Любовь в подземельях О-Тара! - воскликнул он, и снова его смех нарушил тишину подземелья. - Странное место для ухаживания! Когда я был молод, мы бродили в садах под гигантскими пималиями и прятали наши поцелуи в тенях стремительной Турии. Мы не ходили в мрачные подземелья, чтобы говорить о любви. Но времена меняются, и обычаи тоже меняются, хотя я никогда не думал, что доживу до того времени, чтобы увидеть, как меняются отношения мужчин к женщинам. Но мы целовали их тогда. А если они отказывали? Что ж, мы целовали их еще! Как давно это было! - Старик вновь закашлялся. - О, если вспомнить, скольких я целовал, целую армию. Но первая… первую я помню. Она была красивой девушкой и хотела ударить меня кинжалом, когда я поцеловал ее. О, как давно это было! Но я целовал ее. Она умерла больше тысячи лет назад, но никогда мне уже не приходилось целовать ее ни при жизни, ни после ее смерти. А за нею были и другие…

- Но Туран, предвидя новые воспоминания о поцелуях тысячелетней давности, прервал его:

- Скажи мне, старик, не о своих возлюбленных, а о себе. Кто ты? Что ты делаешь здесь, в подземелье О-Тара?

- Я могу спросить тебя о том же, молодой человек, - ответил старик. - Мало кто приходит в эти подземелья - только мертвецы и мои ученики. А, понял - вы новые ученики. Хорошо! Никогда раньше не присылали женщин учиться великому мастерству у величайшего мастера. Но времена меняются. Они жили лишь для поцелуев и любви. О, какие это были женщины! Я помню одну пленную на юге… О, это был дьявол, но как она любила! У нее были мраморные груди и огненное сердце. Она…

- Да, да, - прервал его Туран, - мы ученики и желаем получить работу. Веди нас, а мы последуем за тобой.

- О да, да! Идем! Все торопятся и спешат, как будто впереди нас не ждут бесчисленные мириады веков. О да, их столько же, сколько и за нами. Две тысячи лет прошло с тех пор, как я разбил свою скорлупу, и все всегда спешили, спешили! О, какие у нас были девушки! Я выиграл одну на поле джэтана. Она была…

- Веди! - воскликнул Туран. - А затем расскажешь нам о ней.

- О да, - согласился старик и начал спускаться куда-то по полутемному проходу. - Идите за мной!

- Мы идем с ним? - спросила Тара.

- Конечно, - ответил Туран. - Мы не знаем, где находимся, не знаем выходов из подземелья. Я не знаю, где восток, а где запад, но он, несомненно, все это знает, и если будем действовать умно, мы все узнаем от него. В конце концов, нельзя вызывать у него подозрений.

И они пошли за стариком вдоль длинных коридоров и через множество комнат, пока не добрались наконец до комнаты, где на пьедестале возвышалось несколько мраморных плит. На каждой плите, в три фута высотой, лежало тело человека.