Марсианские войны - 1 (хроники Марса Сандерса)

Я вышел из коридора и встал за креслом. Могу поклясться, - я сделал это бесшумно. И тень меня тоже не выдала… И тем не менее он дернулся посмотреть, - а что это там у него за спиной?..

А это всего лишь я. Местный вариант зубной феи. Только с береттой.

- Не двигайся. Не трогай автомат.

Он послушался. Он даже замер в том положение, в котором начал свое движение – вполоборота, привстав. Та же самая логика – если с тобой говорят, а не сразу стреляют, есть крохотный шанс разыграть карту жизни. Вот только в реальности, зачастую, этот шанс настолько ничтожен, что ты не успеваешь ничего разыграть.

Это ведь только в кино злодея перед самой победой вдруг пробивает на монолог и – он лажает. В жизни все обычно не так. В жизни злодеям тоже хочется жить. В жизни злодеи умнее. Или просто молчат.

- Сколько еще человек в доме?

Вместо ответа он покосился на автомат у себя на коленях - он думал, что незаметно.

А может, он решил, что я федерал, которому после писать отчет, потому-то и на курок я так запросто не нажму. Презумпция невиновности, вы имеете право хранить молчание и все такое…

Я нажал. Брызги достигли стены, слегка запачкав ее – темные пятна на строгом черно-зеленом. Да, так стало намного лучше.

Ну ладно, может и не намного… Но лучше.

Я обвел взглядом комнату – никого, не считая меня и трупа.

Оставался второй этаж. Лестница была прямо здесь же, в гостиной. Второй этаж был ярко освещен, никаких ночников, как на первом.

Я только было начал подниматься, когда почувствовал наверху человека. Похоже, он тоже шел к лестнице. Я оглянулся на труп – куда ж тебя спрятать?

Шаги - человек спускался.

Я метнулся к выключателю, нажал и гостиная погрузилась в полумрак – все лучше чем ничего. Отступил в сторону, затаившись сбоку от лестницы и глядя сквозь перила наверх.

Ноги в высоких ботинках, джинсы, шерстяная рубашка в клетку и автомат на шее– все это вместе спускалось вниз. Я пригляделся – «гадюка». Неплохая машинка - старая, но безотказная.

Я поднял беретту, готовясь стрелять, когда заметил, что палец он держит ровно на спусковом крючке. Плохо. Выучка или что-то почуял? В любом случае, падая, может непроизвольно нажать, а спуск у «гадюки» мягкий – перебудит весь дом… Я отложил беретту и вытащил нож.

Человек спустился с последней ступеньки и завертел головой – наверное, гадал, почему нет света и ждал, когда глаза слегка привыкнут к темноте.

Телевизор в коридоре заорал громче обычного. Должно быть, там кого-то убивали. Обычное дело…

Человек посмотрел в ту сторону и только было шагнул, когда у него за спиной вырос я.

Нож режет предплечье, заставляя руку отдернуться и убрать пальцы от спуска. Левая рука хватает ремень автомата и душит объект – синхронно.

Три удара по осевшему телу – сердце, легкое, горло.

Я придержал его еще немного, чтоб избежать шума конвульсий. Уроки Прайса даром не прошли.

И мне определенно везло до сих пор – скажем, спускайся они вниз вдвоем, такой бы фокус не удался, пришлось бы слегка пошуметь. А может, и не слегка…

Я уложил второе тело рядом с первым, проследив, чтобы со стороны лестницы их загораживало кресло. Подобрал «гадюку», вынул магазин и закинул ее за диван.

Ну что ж, продолжим.

Я неспеша поднялся по лестнице, прижимаясь к стене и держа наготове беретту. Выглянул – коридор был пуст. Слева две двери и справа две, плюс еще дверь ванной комнаты рядом со мной.

Так. За второй дверью слева - человек. Готовится выйти. Я быстро толкнул дверь ванной и вошел, когда в конце коридора раздались шаги. Человек приближался и непонятно было, спуститься ли он по лестнице или же зайдет в одну из комнат. Я отдернул занавеску и шагнул в ванну. Человек остановился. Щелчок, еще один – он раскуривал сигарету. Секунда – видимо, затягивался, с насладжением выдыхая дым, затем открыл дверь и вошел.

Я лежал в ванне, а рука с береттой следовала за вошедшим. Я смутно видел его снизу вверх скозь тонкую пластиковую занавеску. Занавеска была белой, полупрозрачной, с узором из розовых лепестков. Очень мило.

Край шторы отдернулся, показалась рука с сигаретой и обильно посыпала меня пеплом. Затем рука исчезла, - он затянулся, - появилась вновь, стряхнула пепел и он включил воду.

Я выстрелил.

Тело бросило на противоположную стену, тлеющая сигарета упала на пол, а сам хлопок выстрела полностью растворился в шуме воды.

Я встал, отдернул штору, украшенную дыркой и выбрался из ванной.

М-да, нехорошо получилось. Но выбора не было. Если б я дал ему выйти, он мог бы спуститься вниз и найти тела. А если бы я убрал его в коридоре… нет, об этом даже думать не стоит – самый наихудший вариант.

Тело лежало на бежевом кафеле, по которому уже растекалась лужа. Как будто ванильное мороженое облили клубничным вареньем.

Белая стена напротив тоже украсилась узором, гармонируя с занавеской над ванной.

Я выключил воду, прислушиваясь. На мое счастье, в коридоре никого не было.

Я тихо вышел, стараясь не наступить в лужу, чтоб не оставлять потом за собой следы в стиле маленькой Альмы[33].

Задумчиво глянул на дверь ванной. Первый же, кто ее откроет, тут же поднимет тревогу. Нехорошо.