Марсианский проект С. П. Королёва

На мой взгляд, подобная ситуация с постановлением по Луне стала возможной в результате того, что наши центральные руководящие органы не хотели полностью передать Королеву, совместно с привлекаемыми им организациями и, в первую очередь с Академией наук СССР, право выбора направлений перспективных космических исследований, как это было при разработке сложных боевых ракетных комплексов. В данном же случае ему была необходима еще большая стратегическая свобода, однако он ее не только не получил, но вынужден был ориентироваться на мнение созданного при министерстве головного института, мнение которого чаще всего совпадало с политическими и другими интересами руководства. В конце 1963 года по поручению Королева я разработал под руководством Тихонравова несколько схем, иллюстрирующих структуру перспективных пилотируемых космических исследований. Их черновики также сохранились в моей тетради. В них главным образом были представлены два направления исследований: полеты в околоземном пространстве и межпланетные полеты. Насколько я понимал поставленную мне задачу, Королев предполагал выйти с предложением передать околоземные работы в другие руки. Орбитальными станциями военного назначения и кораблем для облета Луны начал заниматься Челомей, но вскоре эти темы вновь вернулись в ОКБ-1. Позднее я познакомился с содержанием докладной записки, направленной в правительство за подписью Келдыша и Королева 27 мая 1959 года, «О развитии научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по освоению космического пространства». В ней обосновывается необходимость создания центральной научно-исследовательской организации — Института межпланетных исследований — на базе привлеченного к работам в этой области авиационного КБ и завода. В 1963 году Королев добился создания Института медико-биологических проблем, о котором говорится в докладной. Возможно, в начале 1964 года он рассчитывал продолжить эту созидательную деятельность, но «лунные страсти» помешали реализации данного замысла.

Постановление по Луне нанесло тяжелый удар по марсианскому проекту, но он устоял, благодаря позиции Королева, который фактически объединил эти проекты в одну большую программу, осуществление которой практически не прекращалось. Весной 1966 года мне пришлось расстаться с моим самым большим кульманом. Мы с Олегом Макаровым и нашими коллегами по 9-му отделу, Жорой Гречко и Валерием Кубасовым, были зачислены в образованный в ОКБ-1 отряд космонавтов. Но это другая история, хотя и она — часть марсианской программы Королева.

Глава 5 Практическая реализация марсианского проекта

5.1. Кто соберет межпланетный корабль на орбите и полетит на Марс?

23 мая 1966 года В. П. Мишин, выполняя волю С. П. Королева, своим приказом образовал отряд гражданских космонавтов в ОКБ-1. Обстоятельства появления отряда, напрямую связанные с марсианским проектом, известны далеко не всем. Думаю, что о них надо рассказать.

Занимаясь марсианским проектом, мы обратили внимание на ряд проблем эксплуатационного характера. Это, прежде всего, длительный изолированный полет, невозможность получить реальную техническую помощь, проведение долгосрочных заводских операций по сборке и испытаниям комплекса на орбите перед стартом, необходимость регулярной доставки на орбиту специалистов и грузов, проведение экспериментов на тяжелой орбитальной станции по отработке систем и оборудования ТМК, и многое другое. Такие вопросы на кульмане не решишь.

Во время бесед на эти темы с Тихонравовым мы давали волю фантазии, пытаясь представить, как все будет проходить в реальности. И складывалось вполне определенное мнение, что справляться с этими проблемами, в первую очередь, связанными со сборкой и испытаниями марсианского комплекса на орбите, придется специальным бригадам космонавтов, чья квалификация должны будет соответствовать лучшим сборщикам, монтажникам, технологам, испытателям, проектантам, конструкторам, материаловедам и системщикам — словом, лучшим специалистам ОКБ, завода, полигона и смежных организаций. На эту тему не было отчетов. Возможно, Тихонравов делился некоторыми соображениями с Королевым, а может, наоборот, они фантазировали вдвоем, а затем Михаил Клавдиевич проверял на нас устойчивость их позиции.