Марта

— Ну что Арантес, жить хочешь? Значит, придется потерпеть, сейчас будем выжигать заразу из твоей крови. Закуси что-нибудь, главное не кричи, чтобы меня не сбить. Все, дыши глубже. — Пока разговаривала с ним, перестроилась на магическое зрение, первым делом срастила кровеносные сосуды, чтоб он не истек кровью. Затем расположила одну руку на солнечном сплетении, другую у него на лбу, потянула силу из резерва и начала прокатывать внутри него «волну исцеления». Это несложное заклинание, но очень энергозатратное, поэтому опытные целители стараются его не применять без крайней необходимости. Пациенты тоже её не любят, кому понравится волна боли и жара, прокатывающаяся с макушки до пяток, и чем сильнее повреждения в организме, тем сильнее боль. По-хорошему Арантеса следовало усыпить, но тогда мне тяжелее было бы контролировать ситуацию, ничего он воин, потерпит. Три раза пропустив по нему волну, я решила, что хватит, да и сил у меня практически не осталось. Арантес держался хорошо, стонал, скрипел зубами, но не более, прям сказка, а не пациент. Отключилась от его организма, убрала руки и посмотрела на проделанную работу. Парнишка лежал весь в крупных каплях пота, в каждой из которых была серая пыль, оказывается «серая гниль» успела сильно распространиться по организму эльфа. Я встала, помыла руки, подумала, что эльфа тоже не мешало бы обтереть, вылила грязную воду в ведро под столиком, налила в тазик чистую. Оглянулась в поисках какой-нибудь чистой тряпки, на глаза попалась рубашка Арантеса.

— У тебя чистая рубаха есть? — он перевел вполне осмысленный взор на меня и попытался кивнуть, получилось не очень, он был еще слаб, все тело подрагивало. Я не стала его дальше мучить расспросами взяла ту рубашку, в которой он был, намочила и стала обтирать его, начиная с лица. Прохладная вода вызвала у него облегченный вздох, лицо расслабилось, он прикрыл глаза и доверился моим рукам. Аккуратно обтерев ему шею, руки, торс, особенно уделила внимание ранению, воспаление ушло, сама рана немного затянулась, думаю, до конца плаванья она должна зажить.

«По идее его надо обмыть полностью» — думала я, разглядывая рану, — «может позвать Орвида, пусть сам раздевает и обрабатывает своего друга, но это неправильно, я же целитель и не должна перекладывать неприятную для меня процедуру на людей ничего непонимающих в медицине. О, идея, спрошу у больного».

— Арантес, тебя надо раздеть и обтереть всего, чтобы «серая гниль» не впиталась через поры кожи, — мне показалось или он покраснел, непонятно, слишком смуглый. — Вообще-то лучше помыться полностью, но вряд ли на корабле предусмотрен запас воды для этого, если только в гальюне облиться морской водой. Но это немного позже, когда сможешь ходить, а сейчас надо хотя бы обтереть. Хочешь, я позову Орвида, и это сделает он, если ты стесняешься?

Все это можно было сказать в двух словах, но я тоже стеснялась.

— Я не стесняюсь, — хриплым голосом ответил парень, отворачивая лицо к стене. Ну и какой я целитель, если забыла дать пациенту попить. Взяла кувшин, кружки не было, приподняла голову Арантесу и помогла напиться.

— Долго я буду в таком состоянии, — спросил он меня, когда я расстегивала его ремень. Я и рада бы отвлечься, но раньше мне не приходилось снимать с мужчины брюки под его же пристальным вниманием, руки дрожали.

— Около часа, максимум два, — фух, ремень расстегнула, теперь завязка на правом боку, есть, теперь самое сложное, стянуть штаны. В глаза Арантесу я не смотрела, наверно, в душе он смеётся надо мной, тоже мне целительница, красная, как мак и с дрожащими руками. Штаны я все-таки сняла, в душе поминая демонов и тех, кто придумал штаны такими узкими, их просто снять тяжело, а с влажных ног, вообще надо постараться. Не глядя, быстро обтерла влажной рубашкой ноги и не только ноги, интересно у всех эльфов на теле нет волос? Ладно, это неважно, осталось протереть спину, вздохнула, опять прикасаться к обнаженному телу, сам перевернуться он не сможет. Ну почему он не спит, или был бы старым и не красивым. Встала, наклонилась над ним, просунула правую руку под голову, левую пыталась просунуть ему под поясницу, и все это не опуская глаз на обнаженное тело.

— Что ты делаешь? — хриплый шепот, раздавшийся над ухом, заставил меня вздрогнуть, мурашки толпой пробежались по телу. За вечер уже второй мужчина задает мне этот вопрос, либо я чего-то не понимаю, либо они не о том думают.