Мартин Борман: «серый кардинал» III рейха

К тому же место обнаружения трупов совпадает лишь с показаниями Аксмана. По его словам, от взрыва танка рейхсляйтер не пострадал и вместе с остальными добрался до бомбоубежища Лертерского вокзала. Там все переоделись в гражданское. На Инвалиденштрассе группу остановил советский патруль, но принял их за дезертиров фольксштурма. Русские солдаты были настроены дружелюбно и не собирались их арестовывать; состоялось даже угощение сигаретами. По непонятным причинам Борман (всегда являвший собой пример хладнокровия и расчетливости, обладавший огромной выдержкой и терпением, не говоря уже о природном таланте психолога) и Штумпфеггер вдруг отделились от остальных и двинулись по Инвалиденштрассе, не обращая внимания на окрики советских солдат. Из руин застучали очереди, скосившие обоих. По логике расследования получалось, что, получив ранения, оба раскусили ампулы с ядом.

Однако слишком большое количество противоречий и подозрительных совпадений привело к тому, что «в эту версию поверили только стоматологи». Во-первых, сомнения посеяли странное поведение полиции и не свойственная ей поспешность в выводах, проявленная в первые часы в столь ответственном случае. Последующее же расследование отличалось столь же удивительной медлительностью. Во-вторых, показания свидетелей и прежде заставляли усомниться в участии Бормана в прорыве или заподозрить наличие двойников. Те, кто в ту ночь видел Бормана выходившим [467] из рейхсканцелярии, разошлись во мнениях при описании одежды: говорили то об эсэсовской форме без знаков различия, то о полевой форме со знаками различия обергруппенфюрера СС, то о партийной коричневой фуражке, то о стальном шлеме... В-третьих, достаточно высокое «качество» подготовки двойников для ставшего ненужным Гитлера позволяет предположить, что для себя Борман наверняка постарался получше.

* * *

Обратимся к наиболее вероятной версии, вырисовывающейся на основе ряда исследований. Большая часть этих данных была обнаружена Ладиславом Фараго и Полом Мэннингом. Первый представил результаты своих предварительных изысканий редакции иллюстрированной газеты «Дейли экспресс» и получил финансирование для продолжения исследований в Южной Америке. Второму также удалось разыскать подручных Бормана, не только знавших его в годы третьего рейха, но и работавших с ним после войны.

...План побега и уловки для сокрытия следов были заранее продуманы и подготовлены совместно с Генрихом Мюллером. 30 апреля 1945 года после сожжения трупов Гитлера и Евы Браун Мартин Борман вызвал личного водителя фюрера Кемпке и поручил ему в ночь на 1 мая произвести осмотр района Лертерского вокзала (это направление было предусмотрено планом операции) с целью последующей попытки побега.

Следующей фигурой, задействованной «втемную», стал личный врач Гитлера Штумпфеггер. Ему поручалась особая миссия. Группа прорыва покидала [468] рейхсканцелярию в нацистской форме, чтобы уменьшить вероятность получить пулю от своих. На Лертерском вокзале, где всем следовало переодеться в гражданское, доктор вместе с Борманом должны были отделиться от остальных. В этот момент рейхсляйтера подменял двойник (доставленный на вокзал людьми Мюллера), который вместе с Штумпфеггером присоединялся к группе прорыва у выхода из здания вокзала. Доктор должен был идти между двойником и остальными, дабы пресечь возможность расспросов или разговоров с двойником. На Инвалиденштрассе их поджидал переодетый в советскую форму «патруль» из подобранных Мюллером власовцев. Во время разговора с патрулем Штумпфеггер и лже-Борман бросались наутек и скрывались среди руин, где их встречали другие подручные Мюллера и по подготовленному маршруту выводили из Берлина. Цель: для всех участников прорыва Мартин Борман бесследно исчез, сбежав от русского патруля. Эти показания поведут следователей врага по ложному следу.