Мартин Борман: «серый кардинал» III рейха

Неизвестно, кому были разосланы копии этого обзора. Конечно, не Герингу и не Шираху, но, несомненно, многим влиятельным деятелям партии. Поскольку каждый из лидеров ревниво следил за тем, чтобы никто не вторгался в сферу его интересов, Борман мог не сомневаться в поддержке тех, чьи интересы могли пострадать от создания этих новых ассоциаций.

Весной 1936 года Борману не составляло труда вручить свой меморандум непосредственно Гитлеру, ибо к тому времени он стал его личным финансовым распорядителем, управляющим по вопросам строительства и доверенным делопроизводителем. Еще не получив официального поста, обеспечивавшего право сопровождать каждый шаг фюрера, он уже фактически осуществлял функции секретаря по финансовым, хозяйственным, организационным и партийным вопросам (статус личного секретаря сохранял за собой Гесс, занявший это место еще во времена совместного пребывания в тюрьме.

Впрочем, одна лишь искушенность в делах бюрократических вряд ли позволила бы Борману снискать нечто большее, чем снисходительная терпимость властителя по отношению к добросовестному, но недалекому служаке. Ведь выполнение рутинных обязанностей отнюдь не производило впечатления на «артистическую» натуру фюрера. Мартин доказал, что способен справиться с любой щекотливой проблемой, [157] неизменно оставаясь в тени и демонстрируя бескорыстную (в понимании Гитлера, которого не беспокоила подковерная грызня подчиненных между собой) личную преданность.

Год спустя Геринг все-таки сформировал свои летно-спортивные корпуса. Это образование оказалось не столь масштабным, как планировал он вначале, однако сохранило независимость от партийных структур и подчинялось только министру воздушного транспорта. В конечном счете воплотились в жизнь и проекты Шираха: в декабре было объявлено об учреждении объединения «Государственная молодежь», которое представляло собой не что иное, как гитлерюгенд, перешедший в ведение правительства. Вопреки страшным пророчествам Бормана, партия нисколько не пострадала. Вместе с тем количество влиятельных организаций возросло — именно в этом состояла наиболее эффективная уловка Гитлера, при помощи которой ему удавалось натравливать своих приближенных друг на друга. В то время Ширах и Геринг были его фаворитами. Завистники приписывали первому претензии на место духовного преемника фюрера; второй же, из экс-капитана вмиг превратившись в генерала и начальника люфтваффе, возглавил контроль над германской промышленностью и стал человеком «номер два» в правительстве.

Разумеется, Мартин знал, что, распространив меморандум, нажил себе двух могущественных врагов и задал головоломку тем, кто уже обратил на него внимание. Действительно ли Борман решился на этот шаг лишь ради защиты интересов — как он их понимал — партии и Германии? Или надеялся тем самым притормозить карьеру обоих фаворитов и ускорить собственную? Похоже, Борман хотел закрепить за собой роль стража истинной партийной доктрины, оберегавшего духовное наследие вождя. [158]

С той же дерзостью и пуританским фанатизмом Борман нанес удар еще одной троице из непосредственного окружения Гитлера. То были адъютанты фюрера: бывший капитан Фриц Видеманн, обергруппенфюрер СА Вильгельм Брюкнер и бригаденфюрер СС Юлиус Шауб, издавна составлявшие слаженную команду. Незадолго до этого герцог Кобургский оказал им высокую честь, присвоив всем троим традиционную фамильную награду. Борман узнал об этом, случайно услышав разговор в столовой рейхсканцелярии. Один из его секретарей немедленно получил распоряжение от имени рейхсляйтера НСДАП вручить награжденным копии указа Гесса от 1933 года, запрещавшего членам партии принимать награды за участие в германской революции или подобные им. Поскольку единственной выдающейся чертой Брюкнера были его невообразимые размеры, а Шауб более поднаторел в пьяных дебошах, чем в аргументированных спорах, ответить взялся Видеманн. Он указал, что заранее обратился за разрешением к Гитлеру: «Фюрер позволил мне, Брюкнеру и Шаубу принять эту награду».

Но не таков был Борман, чтобы останавливаться на полпути. Как указал Мартин в своем ответе, речь шла вовсе не об адъютантах, поскольку он якобы знал об упомянутом решении Гитлера. Просто возникла необходимость напомнить, что уже давно было объявлено о запрещении «прежним властителям» присуждать «фамильные награды». Причина настаивать на соблюдении этого правила, подчеркивал Борман, заключалась в том, что герцог присудил свою награду не только адъютантам фюрера. В числе отмеченных оказался, в частности, «группенфюрер Эрнст, впоследствии расстрелянный». Словом, истинному национал-социалисту надлежало отказаться от подобной «чести» из принципиальных соображений. [159]