Мартин Борман: «серый кардинал» третьего рейха

«Этого человека отличали отталкивающие черты льстеца и доносчика», — вспоминал позднее Дарре и пояснял, что поддерживал с ним отношения только из уважения к его тестю. Тем не менее весной 1931 года супруги Дарре приняли приглашение четы Борманов, и во время этого визита от внимания Дарре не укрылось, что Герда ждет очередного ребенка.

«Несмотря на наше присутствие, он обращался со своей женой так, что могло показаться, будто действие происходит в среде грубых, опустившихся обитателей трущоб», — рассказывал Дарре. Он решил впредь не переступать порог этого дома и никогда не приглашал Борманов к себе, хотя и он, и его жена очень сердечно отзывались о Герде и семье Бух. По его словам, Герда «обладала изысканными манерами, отличалась сдержанностью и скромностью — вся в отца», тогда как ее муж был «слишком груб и не стеснялся оскорблять свою жену в присутствии друзей, словно она была существом низшего разряда».

Бальдур фон Ширах и шеф СС Генрих Гиммлер, тогда еще подчинявшийся непосредственно начальнику штаба СА Рему, придерживались того же мнения о фамильярности и грубых манерах Бормана. Все считали, что в те дни он оставался весьма незначительной фигурой в организации, отмечали его небывалую способность среди равных создавать о себе впечатление как о добром малом и привлекать к своему имени внимание начальства. С подчиненными же он был чрезвычайно груб и высокомерен. Все единодушно сходились лишь в наличии одного положительного качества: Борман обладал фантастической работоспособностью и работал почти круглосуточно. [89]

Это качество отмечали и высшие партийные советники. Сам Гитлер не раз публично хвалил усердие и эффективность работы Бормана, называя его чрезвычайно надежным, трудолюбивым и способным молодым человеком. Клика приближенных эти похвалы восприняла как сигнал тревоги: появился энергичный выскочка, которого следовало держать на дистанции. Впрочем, влиятельнейшие деятели национал-социалистского движения — Герман Геринг, Грегор Штрассер и недавно назначенный руководителем службы пропаганды Йозеф Геббельс — не обращали на него особого внимания. Впоследствии Розенберг вспоминал, что до 1933 года имя Бормана редко звучало в Мюнхене, а Ширах — умелый пропагандист и интриган, но скорее идеалист, чем прагматик, — даже заявил, что «Фонд пособий» «имел значение не большее, чем рядовая страховая компания». [90]

В «коричневом доме» (ближе к фюреру)

Борман старательно оберегал свои позиции, хотя никто из многочисленных соискателей высоких партийных постов не считал его положение завидным. Поэтому, в частности, никто не воспрепятствовал ему в апреле 1931 года, когда он вызвал из Веймара своего брата Альберта и взял его в «Фонд пособий» на должность руководителя отдела персональных компенсаций. Всеобщее удивление вызвало то, что родные братья могли оказаться столь несхожими. Симпатичный, скромный, вежливый, с хорошими манерами и познаниями в искусстве, младший брат быстро приобрел друзей, среди которых были и очень влиятельные партийные деятели. Вскоре стало ясно, что эти двое не смогут работать в одной упряжке. Всего шесть месяцев спустя, в октябре 1931-го, Альберта перевели в личную канцелярию фюрера, в подчинение спокойному и неприметному Филиппу Бухлеру, преданность которого впоследствии фюрер отметил званием «рейхсляйтер».

Таким образом, младший брат очень быстро добился того, над чем старший работал долго и упорно: он оказался в непосредственной близости к фюреру и служил лично ему. Гитлер, чрезвычайно подозрительный к окружающим, не доверил ведение своих личных дел какой-нибудь структурной единице партии. [91]

Никому не полагалось знать о нем слишком многое. Даже личная канцелярия занималась в основном обеспечением внешней значимости, формированием образа Гитлера; возможно, важнейшая ее задача состояла в разборе почты и сортировке писем. Но Мартин был раздражен тем, что Альберт перестал от него зависеть, легко сделал очередной шаг в карьере и приблизился к фюреру. Братья избегали встреч, хотя в интересах дела им порой приходилось работать вместе. Вражда меж ними не проявлялась открыто, но со временем антипатия у одного из них переросла в презрение, а у другого — в ненависть.

Впрочем, Альберт получил столь выгодное назначение в октябре 1931 года, а Мартин совершил важнейший поворот в своей карьере в сентябре.

Пару лет спустя Мартин Борман стал фактически единственным исполнителем личных поручений Гитлера — миссий наиболее деликатного характера. Начало его необычайно быстрому взлету и сближению с фюрером было положено 18 сентября 1931 года, в день убийства племянницы фюрера Гели Раубаль. Девушка мешала Борману, стояла у него на пути: она знала, как ублажить Гитлера, удовлетворить его «особые» сексуальные пристрастия, и умела это делать. Когда их взаимоотношения не нарушались ссорами, фюрер успокаивался и был уже не столь агрессивен. Даже его речи становились не столь зажигательными.