Мартин Борман: «серый кардинал» третьего рейха

Пока Гитлер диктовал заявление для общественности и сообщения для прессы, стараясь обелить свои действия, получивший распоряжение завершить операцию группенфюрер СС Зепп Дитрих, командовавший подразделением личной охраны СС «Адольф Гитлер», ждал в адъютантской. Борман проследил за тем, чтобы тексты были откорректированы, напечатаны и размножены. Последним был подписан приказ новому начальнику штаба СА, после чего вызвали Зеппа Дитриха. Борман вручил ему список осужденных, а фюрер распорядился собрать расстрельную команду из шестерых унтер-офицеров СС, выстроить у тюремной стены перечисленных в списке людей и расстрелять всех до единого. Внешне Борман опять, как и в Пархиме, не отдавал приказа о казни; он вроде бы лишь помогал фюреру, исполнял его волю, то есть действовал на благо движения и отечества. Кроме того, он вновь — как и в случае с убийством Гели Раубаль — продемонстрировал фюреру свою преданность и способность сохранять хладнокровие и рассудительность в чрезвычайных обстоятельствах. [141]

На службе у диктатора

В сентябре 1934 года на съезде НСДАП Гитлер вновь предал анафеме «изменников», воздал хвалу своим верным паладинам и поставил точку в конфликте партийных и государственных органов. Его заявление «Не государство правит нами, а мы управляем государством» двухсоттысячное сборище нацистов встретило невообразимым грохотом аплодисментов. Отныне партийные лидеры в центре и на местах имели право отдавать указания государственным чиновникам. Впрочем, последние не сдавались, и соперничество подспудно продолжалось и в дальнейшем.

Руководители министерств рекомендовали своим подчиненным поспешить с вступлением в НСДАП; началась широкая кампания по изгнанию евреев и политических противников из состава правительственных ведомств. Собрав личные дела и данные из кадровых отделов министерств, Борман с досадой обнаружил, что ветераны партии составляли не более 10 процентов от числа высших государственных сановников.

После смерти Гинденбурга, когда Гитлер стал полновластным главой государства, все правительственные чиновники оказались в его подчинении. Любое назначение на значительный пост, любое повышение в должности на высшем уровне осуществлялось только с личного одобрения фюрера НСДАП. Бюро Гесса [142] занималось проверкой политической благонадежности таких кандидатов. Инструкции Бормана для местных партийных организаций четко указывали гауляйтерам возложенные на них задачи и пределы их полномочий. «В принятии решений о назначениях на государственные посты я во многом полагаюсь на сотрудничество с гауляйтерами», — пояснял Борман. Он также считал полезным для себя иметь досье на всех влиятельных чиновников, подчинявшихся гауляйтерам.

Точно следуя принципам и целям, провозглашенным в «Майн кампф», Борман давно размышлял над практическим решением вопроса «расовой чистоты» германцев. Еще в 1932 году Мартин задумывал создать службу генеалогических и расовых исследований в структуре национал-социалистского движения, но тогда задача оказалась непосильной по причинам финансового характера. Но когда функционеры НСДАП получили преимущество над государственными чиновниками, идея нашла отражение в программе расовых исследований, осуществление которой было возложено на министерство внутренних дел. В архивы Бормана хлынул новый поток информации о руководителях разных уровней. К работе над расовыми проблемами подключился и германский крестьянский совет.

Впрочем, две серьезные проблемы возникли и у самого Бормана: первая была связана с происхождением его незаконнорожденного деда, отца которого не удалось установить; вторая заключалась в том, что сведения о семье Меннонг (по материнской линии Бормана) охватывали только три поколения.

С 1934 года выяснением родословной Бормана занимался лично директор германского бюро по установлению происхождения Курт Майер. Он посвятил этим поискам несколько лет, но ничего не нашел, хотя на запросы о состоянии дел неизменно отвечал, [143] что расследование продвигается. Неудивительно: Борман пообещал не только крупное вознаграждение самому Майеру, но и значительную финансовую поддержку его ведомству — естественно, из государственных фондов.

После победы над правительством внутри партии тоже начались брожения: в декабре 1934 года гауляйтеры самовольно провели совещание в Берлине, встретившись без надзора со стороны «коричневого дома». Борман узнал об этой встрече лишь после ее окончания и сумел возбудить в Гитлере ярость по поводу подобного нарушения субординации. Гесс разослал гауляйтерам циркуляр, не оставлявший ни малейшей неопределенности: «Ни рейхсляйтеры, ни — тем более! — гауляйтеры не обладают правом по собственной инициативе проводить конференции гауляйтеров или вести дела с государственными ведомствами без моего одобрения».