Мартин Борман: «серый кардинал» третьего рейха

Борману не потребовалось особых усилий, чтобы убрать помеху в лице рейхсляйтера Бухлера, который одно время был даже генерал-секретарем рейхсляйтеров — еще один громкий титул, за коим не стояло никаких определенных функций. Он появился в Берлине только в ноябре 1934 года, когда после смерти Гинденбурга Гитлер в дополнение к президентской канцелярии учредил «личную канцелярию фюрера НСДАП». Сотрудники Бухлера принадлежали в основном к старой партийной гвардии. Был здесь и брат Мартина Альберт, который возглавлял отдел канцелярии Бухлера и одновременно стал личным адъютантом фюрера. Как обычно, Гитлер не позаботился разграничить обязанности родственных служб. Поэтому борьба за главенствующую роль между начальниками рейхсканцелярии, президентской канцелярии, личной канцелярии и партийной канцелярии была неизбежна.

Бухлер занимал также пост начальника партийной следственной комиссии по защите национал-социалистской литературы, но в целом отнюдь не страдал от переутомления. Функции руководителя секретной операции «Эйтаназия» тоже не очень тяготили Бухлера, поскольку большую часть работы выполнял его помощник Виктор Брек. Неудивительно, что сам рейхсляйтер много времени проводил в своем поместье в [262] Бранненбурге (близ Розенхейма), а в берлинском бюро на Воссштрассе появлялся изредка и ненадолго. Его утомляли бесконечные ссоры и переделы сфер влияния.

После начала войны Гитлер стал недоступен. Даже Бухлеру приходилось связываться с ним через Бормана. Поэтому Бухлер решил подыскать иное занятие. Он пожил за границей и разговаривал на нескольких языках. Поскольку идея создания немецких колоний казалась в то время весьма перспективной, Бухлер решил попытать счастья в заморской кампании. С этой просьбой он явился в ставку Гитлера. Ситуация складывалась благоприятная: Франция была фактически повергнута, следующим шагом виделся передел Африки. 23 июня 1940 года в дневнике Бормана появилась запись: «Рейхсляйтер Бухлер просил фюрера о направлении в колониальную миссию; фюрер определенного ответа не дал».

Подобный ход событий не устраивал Бормана, поскольку столь стремительный уход Бухлера не позволял ему подготовить почву для важных приобретений. Таковым могло стать место руководителя проекта «Эйтаназия». Он мог бы также взять под свой контроль канцелярию Бухлера и устроить тяжелую жизнь своему брату. А должность главы комиссии по защите национал-социалистской литературы была удобной позицией для атак на нацистское вероучение Розенберга. Однако в тот момент Борману оставалось только изводить конкурента мелкими уколами.

В начале марта Борман направил Бухлеру письмо, в котором потребовал не нарушать основное правило: «личная канцелярия фюрера» должна заниматься только проблемами частных граждан, но оно не оставляло Бухлеру ничего, кроме ходатайств и редких жалоб. Тот вновь обратился с просьбой привлечь его к подготовительным работам над планами завоевания колоний. На сей раз Гитлер согласился. [263]

Бухлер был направлен в штаб операций в Восточной Африке и мог надеяться, что в один прекрасный день станет генерал-губернатором Африки.

Однако в то же самое время план военных действий в Западной Африке готовила еще одна группа, которая подчинялась Боле (гауляйтеру немцев, проживавших за рубежом) и, следовательно, Борману. Каждый из руководителей штабов готовился стать «духовным лидером» африканских колоний. В этом споре Боле обладал явным преимуществом, поскольку по роду своей деятельности во всех тонкостях постиг искусство политика геополитического уровня. Вот уже несколько лет под непосредственным руководством Бормана он занимался подготовкой главного (южноамериканского) плацдарма Гитлера в предстоящей битве за мировое господство. После побед над Европой и Советским Союзом у фюрера, расправившегося с могущественными соседями и завладевшего неисчерпаемыми ресурсами, на всей планете остался бы один серьезный противник — Соединенные Штаты Америки. Именно к этой схватке нацисты приступили в середине тридцатых годов: курс на сотрудничество со странами Латинской Америки теперь имел целью не только экономическое сотрудничество, но и подготовку к будущему вторжению. Опираясь на многочисленные немецкие колонии на Американском континенте, Гитлер рассчитывал без труда овладеть Латинской Америкой и — при поддержке дружественных режимов — ринуться на север.

Во исполнение этих планов Борман и Боле осуществляли широкое внедрение германского капитала в экономики этих стран, прививали нацистскую идеологию на благодатной почве бедствующих слоев нищих государств, снабжали оружием дружественные армии и группировки таких деятелей, как Стресснер в Парагвае. Ситуация складывалась благоприятно [264] еще и потому, что с середины двадцатых годов связи с немецкими колониями в Южной Америке наладили влиятельные члены национал-социалистского движения и штурмовики, которые скрывались здесь, ожидая окончания кампании преследований после путча 1923 года, а впоследствии приезжали обучать армии и отряды своих местных коллег.