Мартин Борман

Мартином Борманом владела навязчивая идея добиться того, чтобы этот «новый порядок» утверждался аппаратом нацистской партии, который он возглавлял, а не армией, СС или каким-нибудь другим ведомством. Чтобы предотвратить установление слишком большой власти Гиммлера на востоке, Борман воспользовался своим влиянием на Гитлера с целью назначения Альфреда Розенберга в качестве рейхсминистра оккупированных восточных территорий, сознавая, что Розенберг являлся довольно слабым человеком, которым легко манипулировать.

Геббельс отмечал в своем дневнике, что Розенберг был «хорошим теоретиком, но не практиком. Когда дело казалось организации, он совершенно терялся, кроме того, он вынашивал довольно наивные идеи». Эти идеи исходили из того, что многие украинцы изначально приветствовали нацистов как друзей, которые пришли освободить их от сталинского угнетения. Розенберг хотел опереться на их добрую волю для борьбы с кремлевским режимом. Вместо того чтобы следовать жесткой политике террора и подавления, он рекомендовал проведение умеренного курса с целью привлечения поддержки украинцев, татар, кавказцев и других нерусских народностей в борьбе против великороссов. Розенберг предлагал привлекать такую поддержку посредством уничтожения ненавистных колхозов, поощрения религиозной свободы и относительного местного самоуправления под контролем нацистов, а также отказа от методов террора, если их целями не являлись коммунисты и евреи.

Всему этому решительно противился Борман, одержимый идеей господствующей расы. Славяне, по его мнению, были «унтерменшами» (обычно переводят как «недочеловек», но точнее «младший, подчиненный человек». А вот евреев, цыган, негров, нацисты за людей просто не считали. — Ред.) и требовали адекватного обращения с ними без исключений. Поэтому Борман, ослабивший власть Гиммлера поддержкой назначения Розенберга, теперь занялся подрывом влияния последнего. Он добивался этого путем убеждения Гитлера назначить рейхскомиссаром Украины Эриха Коха.

Хотя Кох формально подчинялся Розенбергу, он был человеком Бормана. Оба они хорошо знали друг друга со времени существования организации Россбаха. Кох был одним из тех, кто нес на похоронах гроб с телом нацистского мученика Альберта Лео Шлагетера, в нацистскую партию вступил под номером 90. Как и Борман, он был невысокого роста, с бычьей шеей. На его круглом розовом лице выделялись усики а-ля Гитлер. В своем сорокапятилетнем возрасте он занимал пост гаулейтера Восточной Пруссии и был тем человеком, которого Борман мог использовать в качестве инструмента осуществления своих идей.

Украина была самой большой советской республикой, полностью оккупированной немцами. В ней было много групп населения, настроенных антикоммунистически. Эта республика была крупнейшим поставщиком человеческих ресурсов и продовольствия (Украина была самой мощной металлургической базой страны, здесь было развитое машиностроение (в том числе военное) и другие отрасли промышленности. — Ред.) по сравнению с любой другой восточной территорией. Когда руководитель пресс-службы при министерстве Розенберга поздравил Коха с назначением рейхскомиссаром, охарактеризовав его как «начинание с целью вернуть национальный дух столь сильному и полезному народу, как украинцы», Кох ответил: «Дорогой мой, должно быть, вы вычитали это в какой-нибудь местной газете. Позвольте сказать вам одну вещь. Украинцев будут потчевать листьями дешевого табака для курения, водкой и кнутом, в то время как вы будете сидеть в укромном месте, распознавая славянскую душу».

В инаугурационной речи перед сотрудниками своего аппарата Кох заявил: «Господа, меня знают как свирепого пса. По этой причине меня и назначили рейхскомиссаром Украины. Свободной Украины нет. Нам нужно стремиться к тому, чтобы заставить украинцев работать на Германию, а не делать их счастливыми».

Кох оправдывал свое назначение. С тем большей энергией Борман препятствовал умеренному Розенбергу довести свои соображения до сведения Гитлера. Таким образом, нацисты утратили все шансы добиться сотрудничества украинцев в борьбе против Кремля. Для Бормана не имело особого значения то, что русские теперь противопоставили нацистской свирепости упорное сопротивление. Раз Красная армия будет, наконец, разбита, новые, германские хозяева страны смогут обращаться с ней как угодно. А этот момент казался не таким уж далеким.

Находясь вместе с фюрером в просто отделанной, изолированной от внешнего мира ставке Гитлера «Вольфшанце» («Волчье логово»), Борман по картам Гитлера наблюдал процесс осуществления плана «Барбаросса». Хотя глава партийной канцелярии мало смыслил в военной стратегии, он мог ясно видеть, что группа армий «Центр» под командованием фельдмаршала Федора фон Бока подошла 20 октября к Москве на расстояние 40 миль. Сталин оставался в столице, но основные министерства и дипломатические представительства были эвакуированы из нее неделей раньше. Об этом германская разведка подробно сообщила в «Волчье логово». И фюрер заявил, что исход войны предрешен.