Мартин Хайдеггер - Карл Ясперс. Переписка, 1920-1963

Странный приобретаешь опыт. Для рецензентов и прочих книга вовсе не предназначалась. Да и вообще, писал ли я ее для близоруких современников? Сколько раз я уже читал, будто я — давно запланированный другими — по-настоящему удачный "синтез" Дильтея и Гуссерля, приправленный Кьеркегором и Бергсоном215.

Я только укрепляюсь в своем давнем убеждении, что сегодня при рутинном многочтении и только-чтении вообще бессмысленно что-либо публиковать — разве только затем, чтобы, благодаря новому назначению, увеличить жалованье. Но и это можно позволить себе лишь один раз.

Хотя, наверно, я чересчур увлекся размышлениями о публикациях и их влиянии — это ведь не в наших руках, потому-то мы и должны дать случаю возможность проявиться, чтобы тот или иной собрался с духом и на свой манер что-нибудь из этого сделал.

Но если уж на то пошло, человеку, даже профессору философии, необходимо умение быть также и "метафизиком", несмотря на то что в этом случае ему придется довольно нелегко, ибо двусмысленность такого бытия довольно велика.

В минувшем семестре я читал "Логику"216 как метафизику истины — к изумлению и ужасу "учеников".

Фрайбург вновь станет для меня испытанием — есть ли там что-то от философии или все грязнет в учености.

Для моего "Введения" к зимнему семестру я наряду с немногими центральными проблемами (свободы, природы, истории) взял на прицел вопрос: философия и наука — философия и мировоззрение. И, пробуя свои силы в этой области, я особенно хочу разговора с Вами. Надеюсь, Вы не перестанете быть моим соседом.

С сердечным приветом,

Ваш верный

Мартин Хайдеггер.

Сердечный привет Вашей жене.

[71] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

Гейцельберг, 2 окг. 1928 г.

Дорогой Хайдеггер!

Со дня на день откладываю ответное письмо, потому что очень хочу с Вами поговорить, а на этот раз все время что-нибудь да мешает. И вот теперь я с тяжелым сердцем решаюсь предложить Вам этой осенью от визита отказаться. Ввиду надвигающегося семестра у меня трудновато со временем — подробности неинтересны, — да и Вы, очевидно, в аналогичном положении. Ничего особенно срочного сейчас нет. Давайте договоримся на весну!

Впрочем, накапливается кое-что, о чем хотелось бы поговорить. Я много дискутировал с Вами в душе. Когда мы увидимся, многое уже разрешится, остальное, надеюсь, вызреет настолько, что мы куда больше прежнего займемся первоначалами.

Море было к Вам благосклонно. Гладким "как зеркало" ему позволительно быть, только когда покой является выражением его жизни. Как бы то ни было, Балтика все равно не настоящее море. Мы были в Альпах, в Церматте, напоследок — на Женевском озере. Поскольку железная дорога делает сегодня возможным все, я побывал на высоте 3000 м, на Горнерграте, среди сплошных ледников. У меня было такое ощущение, как у Сос-сюра:217 будто передо мной лежал труп вселенной218. Но было и ощущение случайности этих оцепенелых чудовищ — всего-навсего нагромождений материи в пределах малого пространства, как песок на берегу меж двух потоков. В Альпах прекрасно, но я по ним не тоскую: вероятно, для этого нужно самостоятельно на них подняться. Как простой зритель чувствуешь себя здесь глуповато.

На мою книгу увдет еще много времени. В 1929 г. она точно не появится. Продвигается рывками. Семестры очень мешают, на каникулах остается, как правило, несколько недель. Но не это главное. До сих пор я переписывал заново каждый "готовый" раздел, как только опять брал его в руки, а ведь есть еще кое-какие, хотя и немногочисленные, куски, которые не написаны вовсе и состоят только из заметок. Ради новой должности ускорять публикацию я, во всяком случае, не буду. Поскольку я хочу собрать в этой книге мысли, в реализации которых мне представляется возможным жить, — а значит, эта книга у меня единственная, с которой связано нечто существенно-важное, — я хочу написать ее как можно лучше и в как можно более спокойной обстановке.

Зимой буду читать о "Канте и Кьеркегоре". Кьеркегора я с 1917 г. так и не брал в руки (только летом 1923 г.219, да и то урывками и поверхностно). Теперь заранее радуюсь его изучению.

Желаю Вам благополучно водвориться в Вашем доме. Живите счастливо с женой и детьми под собственным кровом. Надеюсь, когда-нибудь и мы сможем погостить у Вас. Я был бы очень рад — но пока что впереди зима.

Сердечный привет,

Ваш Карл Ясперс

[72] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

Дорогой Ясперс!

ЗО.Х.28

Сердечные поздравления! Я очень рад, что приглашение220 наконец-то пришло, да еще таким образом. Теперь, если Вы решитесь, Вы сможете осуществить свои планы насчет института. Какие перспективы откроются для Вас помимо этого, будет видно потом.

Я бы очень огорчился, если б соседство — едва лишь или еще даже и не начавшееся — так и закончилось.

В любом случае для Вас это приглашение — нечто конкретное, и мне хочется, чтобы баденское министерство повело себя столь же благородно, как и в моем случае. Гейдельберг теперь лишается философов; как видно, Р.221 и прочим требуется много места.