Читаем Мартиролог. Дневники полностью

Поездка откладывается: нужно подтверждение РАИ о том, что я еще им нужен, так говорит Сизов. Но может быть, это просто повод не отпустить нас в Италию — сказать, по политическим, мол, мотивам, обстановка не позволяет. С другой стороны, было решение ЦК о том, чтобы отпустить меня на картину.

А если уедем в Италию — здесь Ольга уморит Анну Семеновну. Что делать?..

14 марта

Ольга безумствует. Я с Ар. принял ряд жестких мер, но Ольга неисправима и найдет новую помойку, в которой захочет вываляться.

Лара еще в Казани. Вот рекомендации Ларисе, данные Мушараповым:

1. Не переедать. При плохом состоянии — 100 г водки (для снятия дефицита энергии).

2. Два раза в неделю (по утрам) промывать желудок и есть с полудня.

3. Настойка рвотных орешков (чилибуха) по 5 кап. в день на 1/2 стакана воды для сокращения стенок желудка.

4. Не есть соль.

5. При жаркой погоде купаться и лежать.

6. Массаж.

7- Капли (?) для сосудов.

А вот о лекарствах:

— Фестал: в жару при овощах и фруктах (1 табл. после еды А[ндрею] Т[аковскому], Л[арисе]).

Панзинорм (форте): при мясной и рыбной (белковой) диете в жаркое время года. И всегда при переедании, 1 табл. с едой.

— Папаин (швейцарск.): вместо фестала и панзинорма. 10 г в упаковке. Растворить в 1 л водки, (Универсальное средство.) Сок папайи и сок листьев инжира обладают теми же свойствами. Грипп, восп. легких, бронхит.

— Панкреатин: универсальное противовоспалит. действие. Вместе с едой по 1 г (на кончике ножа). (Вместо папаина.)

— Веноругон (швейцарск. восп. для женщин) (Ларисе): по 6 капель в день в жаркое время и после бани (по 2 шт. после еды).

— Доксум (для мужчин): по 4–6 табл. в день после еды.

— Фосфориолин (при усталости): помогает усваивать глюкозу.

— Тиреондин (Ларисе): до 90 ударов пульса, лежа.

— ЛИВ-52 (печень): по 1 табл. после еды или с фесталом летом по 2 таблетки (2 раза?) при жирной пище.

— Wobe-mugos (лучшее средство, Амер., Австрия; фирма Грюнвальд 8022): по? табл. с едой и при всех болезнях, травмах, дискомфорте.

— Тяпе: перидоксал-фосфат (1 табл. в день); ЛИВ-52 по табл. с едой.

— А. С.: веноругон, мазь; ЛИВ-52.

18 марта

<…> Филипп спровоцировал меня на выступление на Всесоюзном совещании кинематографистов. Я выступил бездарно совершенно. Вот что бывает, когда говоришь безо всякой на то необходимости, а «для дела». Обещаю не выступать «по просьбе начальства». В заключение своего безумного слова я процитировал Энгельса: «Чем больше скрыты взгляды автора, тем лучше для произведения искусства». В зале начался шум — видимо, (как мне говорили после, сам я не мог видеть), реакция присутствовавшего на совещании Зимянина была очень заметна. Они, конечно, не читали Энгельса и подумали, что это провокация с моей стороны. Я вернулся домой с полным ощущением катастрофы. Я и до сих пор боюсь, что мое выступление очень мне повредило или еще повредит.

Сегодня меня разыскал Сизов. А я лежу, болен: грипп или простуда, вчера вечером была температура 38. Просил зайти к нему, как только встану. Кажется, новости по поводу Италии. Дай-то Бог.

20 марта

Выступление в ЦАГИ (Жуковск[ий]), Общ[ество] «Знание» две путевки.

Зрители в большом ажиотаже.

21/22 марта

По телевизору показывали «Гамлета» Козинцева. До чего же это ничтожно! Бедный Григорий Михайлович! Неужели он действительно верил, что сделал нечто стоящее.

Заболел, голос потерял вовсе. Горло, кашель…

Каждый день разговариваем с Ларой. Мучается она, бедненькая.


Мартиролог III

(Начата 22 марта 1980 года, не закончив второй книжки т. к. эта удобнее в путешествии небольшим форматом.

Окончена 12 сентября 1981 года)

22 марта Москва

Где-то дней через десять (приблизительно) лечу в Рим составлять черновик контракта между мной, «Совинфильмом» и РАИ, удобный для всех. (Для меня он будет невыгодным всегда.) Было бы замечательным, не возвращаясь, вызвать в Италию кого-нибудь из чиновников подписать его. Из Рима мне бы легче было дожимать Госкино и Ермаша. В любом случае нужно собирать вещи. Но что с собой брать? Вот проблема! Собираться, рассчитывая на долгий срок, или на всякий случай брать обременительный архив? Я в недоумении.

В любом случае, необходимо довериться Араику и просить его вести мои московские дела. Вчера просил кое-что у Маши сделать для меня в мое отсутствие и пожалел об этом — так нехотя, через силу обещала она помочь.

В эту книжечку буду писать только в Италии, а пока возвращаюсь снова во вторую книжку.

В четверг (?) был у Сизова. Он выразил свое недовольство тем, что я на совещании сказал о браке по «Сталкеру». Он не то чтобы обиделся на меня, а огорчился. Я же хотел только, чтобы привели к порядку нашего подонка Коноплева. Решение на выезд в Италию есть. Сизов сказал, что через 7 — 10 дней уеду. Просил не на очень долго. (Выездная виза, кажется, на два месяца.)

Болен. Нет голоса. Болит горло.

Опять истерический скандал с Ольгой.

23 марта

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное