Мартиролог. Дневники

Мы решили действовать несколько иным путем. Прежде всего написать еще одно письмо в правительство СССР с тем, чтобы потребовать письменного ответа на наше письмо. Руководство по закону обязано ответить. В письме сказать, что министр Ермаш сказал, что есть решение разрешить мне работать за границей (кстати, есть какое-то международное соглашение, которое подписало и советское правительство, о праве советских художников (?) работать по контрактам за границей). И что я хотел бы иметь письменный ответ на свои многочисленные письма. Может быть, даже обещать вернуться в Москву «для оформления документов». Затем организовать письма от правительств и культурных деятелей в Европе и Америке. В Америке для этого попросить содействия у Тома Лади, в Германии — у Владимова, в Италии — у Рози, Берлингуэра, у которого попросить также написать письмо от компартии Италии; во Франции — у Максимова, в Англии — у Ирины Кирилловой и фон Шлиппе, в Швеции — у Анны-Лены.

Лариса звонила в Милан по телефону, который дал Георгий Владимов. Этот человек сказал, что готов приехать в Рим, чтобы поговорить о необходимых шагах в смысле помощи нам и об издании книги и сценариев. Он об этом же говорил сам.

Тяпус прислал трогательное письмо и рисунок, где изобразил замок Бранкаччо очень похоже. Об Андрюшке я уже боюсь не только писать, но и думать…

Вчера звонил Рози, он хочет со мной встретиться. Оставил ему свой телефон. Он обещал позвонить.

Сценарий продвигается очень медленно и с огромным трудом.

Звонил прокатчик из Германии, просил, чтобы я приехал на премьеру. Я ответил, что не могу. Был звонок из Роттердама: ждут меня на фестивале и говорят о том, что визы нам дадут в любой момент. (Остается работа над сценарием и виза (обратная) в Италию.)

Вчера видел Пио: он просил написать заявление (по поводу моих претензий РАИ) на его имя. Намекнул, что продвигается выше по службе.

Господи! Помоги…

13 января

Анна-Лена приезжает 21-го. Сказала, что в Стокгольм приезжает Громыко и что премьер Швеции вручит ему письмо по поводу меня и моей работы.

17 января

Виделся с Франческо Рози, он обещал, что необходимо сделать: поговорить для совета с Тромбадори. Выразил также идею о том, что надо быть очень лояльным с СССР, действовать очень дипломатично.

Из Москвы новость: будто бы Госкино направило на фестиваль в Японию «Рублева» и «Зеркало». Если это так, то ясно, что они не хотят скандала. Будем верить, что правда. В Москве трудно — очень трудно с деньгами. Надо что-то изобретать.

24 января

21-го была Анна-Лена. Сговорились, что сценарий я буду писать еще в течение февраля. Чтобы начать съемки 1 августа. Школой она заинтересовалась, но сказала, что ее муж давно уже лелеет ту же идею (?!). И что нам следует встретиться. Мне же в любом случае надо будет (по делам фильма) ехать в Стокгольм в первых числах апреля. Слух о разговоре Пальме с Громыко ложный (я ошибся). Анна-Лена не знает, говорили они или нет. (Позвонит мне, чтобы сказать об этом.) Если нет, то будет письмо Пальме Громыко. Я очень устал. На мне места живого нет.

26 января

Андрей и Лариса в Риме

Вчера встретился с Крюгером. Договорились об издании книги и сценариев. Я говорил о «Гофманиане», «Светлом ветре» и «Ностальгии». В Германии и Монако сейчас выходит «Ностальгия». В Нью-Йорке тоже — вернее, уже идет и идет хорошо. Неясно в каком соотношении с Ольгой должно происходить издание. Придумать название для книги. Следует также привести в порядок «Зеркало». Это большая работа, а времени нет — работаю над «Жертвоприношением».

Вчера же Анжела познакомила меня с профессором (?) из Милана, который занимается проблемами пранотерапии, обещал повести нас всех на прием к Папе в Ватикан.

Надо через новых знакомых в Милане (Серджо) попробовать продлить soggiorn[19].

27 января

Из Германии звонила Корнелия Герстенмайер, сказала, что они стараются найти контакты (бесскандальные) с Москвой. Пока трудно. Так как лучше всего было бы действовать через промышленников, фирмы, но в Германии сейчас это невозможно. (Советовала мне поискать эти возможности в Италии (Sergio).) Правительства меняются, а дельцы остаются, и советские это знают.

6 февраля

Были в Амстердаме и в Роттердаме (где был кинофестиваль), видели Диму Шушкалова. Было скучно и нудно. Дирекция, обещавшая дать мне немного подработать, обманула, даже обещанные билеты — 1-й класс — оказались липой. Была встреча с публикой и «круглый стол» по поводу Брессона, глупый ужасно. Правда, Лариса очень хотела увидеть Диму и Ольгу. Теперь только бы успеть кончить сценарий.

Видел Отара Иоселиани. Он сказал, что в Комитете в свое время ему сказали (еще до фестиваля в Венеции, до встречи с Сизовым и Ермашом), что было подготовлено решение лишить меня гражданства. Посмотрели его документальный фильм о басках. Довольно уныло, скучный. Отар уже снял свой фильм, остался монтажно-тонировочный период. Его вызывают в Москву, т. к. он просрочил свой срок. Он ехать не боится — говорит, что его защищает Шеварднадзе. Странно всё это… А может быть, нет. Кто его знает?