Мартовские фиалки

Я уселся за свободный столик и стал рассматривать посетителей. Через два стола от меня расположились двое легавых из полиции нравов, скорее всего, отделение по борьбе с гомосексуализмом – такие ребята, если ситуация позволяет, и сами не прочь заняться шантажом. За соседним столиком в одиночестве сидел ассистент криминальной полиции из отделения, расположенного в магазине Ведера, – его лицо, все в оспинках, мне было хорошо знакомо, главным образом потому, что он однажды арестовал моего осведомителя Ноймана, заподозрив его в воровстве.

Фрау Шток быстро приняла у меня заказ на свиную ножку с кислой капустой; не выказав, однако, при этом никакой симпатии. Фрау была достаточно проницательной, знала: я плачу Штоку за получение кое-какой информации, подслушанной им у своих посетителей, о всяких делишках в Алексе, и не одобряла этого. В кафе Штока постоянно бывали офицеры из Алекса, и хозяин был в курсе всех их дел. Фрау Шток подошла к кухонному лифту и прокричала в шахту мой заказ, а Шток выбрался из-за стойки и мелкими шажками двинулся к моему столику с газетой «Беобахтер»[16]в руке.

– Здравствуй, Верни, – сказал он. – Скверная погодка, ты не находишь?

– Сыро, как в погребе, Макс, – ответил я. – Принеси пива, как освободишься.

– Сейчас налью. Хочешь газету?

– А что там пишут?

– Чарльз Линдберг с супругой приехали в Берлин. Это тот парень, что перелетел через Атлантику.

– Грандиозно. Думаю, что великий авиатор приехал, чтобы присутствовать на открытии завода по производству авиабомб. А может даже, совершит испытательный полет на новом истребителе. Они, наверное, предложат ему слетать в Испанию.

Шток встревожился, обернулся и сделал мне знак, чтобы я говорил потише.

– Не так громко, Берни, – сказал он, задрожав, как кролик. – Меня пристрелят за твои слова. – Недовольно ворча, он отправился за пивом.

Я заглянул в газету, которую он оставил на столике, и мне тут же попалась на глаза маленькая заметка о том, что «ведется расследование обстоятельств пожара на Фердинандштрассе, во время которого, как известно, погибли два человека». Однако ни имен, ни упоминания, что погибшие – дочь и зять моего клиента, в заметке не было. О том, что, по мнению полиции, это убийство, тоже не говорилось ни слова. Я с негодованием бросил газету на соседний столик – на коробке спичек информации больше, чем в этой «Беобахтер». Тем временем ребята из полиции нравов собрались уходить. Шток вернулся с кружкой пива и, поднеся ее мне прямо к лицу, похвалился:

– Полюбуйся, какая пена. Как всегда.

– Спасибо.

Я сделал большой глоток и вытер пену с губ тыльной стороной ладони. Фрау Шток вынула из кухонного лифта тарелку со свиной ножкой. Поставив ее на стол, она кинула на мужа взгляд, который, подумал я, мог прожечь его насквозь, но он сделал вид, что ничего не заметил. Фрау отправилась прибрать стол ассистента из криминальной полиции, а Шток присел ко мне и смотрел, как я ем.

Утолив немного голод, я задал свой обычный вопрос:

– Есть что-нибудь новенькое?

– Из канала Ландвер выловили мужской труп.

– Ну, это такая же редкость, как толстый железнодорожник, – сказал я ему. – Ты же знаешь, что этот канал – сточная канава Гестапо. Если кто-нибудь исчезает в этом Богом проклятом городе, то его надо искать на барже, а не в полицейском участке или в морге.

– Да, но у этого в носу был бильярдный кий. Они считают, что ему пробили голову.

Я положил нож и вилку.

– Не мог бы ты воздержаться от подробностей, пока я ем?

– Прошу прощения, – сказал Шток. – Да я тебе, собственно, уже все сказал. Но что касается Гестапо, обычно они так не делают. Правда?

– Трудно сказать, что у них там, на Принц-Альбрехт-штрассе, считается обычным делом. Может быть, этот человек сунул нос не в свои дела, и они решили это как-то отметить.

Я вытер рот и положил на стол мелочь, которую Шток взял, не потрудившись даже пересчитать.

– Смешно подумать, что когда-то в здании Гестапо была Школа искусств.

– Да, забавно. Бьюсь об заклад, что эти гестаповские ублюдки так устают за день, что ночью спят без задних ног... – Я встал, пора было уходить. – Впрочем, хорошо, что чета Линдберг посетила Берлин.