Мартовские фиалки

Оба открыто наслаждались моим замешательством. Они получили то, чего ожидали.

– Ваш маршрут – Дахау.

Я погасил сигарету и закурил другую. Когда я зажигал спичку, было заметно, что у меня дрожит рука.

– Не волнуйтесь, – сказал генерал. – Вы будете работать на меня. – Он присел на край стола прямо напротив.

– Простите, кто вы такой?

– Я – обергруппенфюрер Гейдрих. – Он махнул рукой в сторону полковника и сложил руки на груди. – А это – штандартенфюрер Зост, руководитель подразделения быстрого реагирования.

– Рад с вами познакомиться.

Я понял, что он лжет. Подразделение быстрого реагирования – это команда головорезов Гестапо, о которой мне говорила Марлен Зам.

– В течение некоторого времени я наблюдал за вами. А после того несчастного случая в домике на берегу, в Ванзее, мои люди не спускали с вас глаз в надежде, что вы нас выведете на след, который приведет к кое-каким документам. Думаю, что вы понимаете, о чем идет речь. Вместо этого вы преподнесли нам другой подарок – привели нас к человеку, который спланировал их похищение. В течение нескольких дней, когда вы гостили у нас, мы повторили ход за ходом ваше расследование. И тот же самый дорожный рабочий по имени Бок подсказал нам, где искать этого парня, Курта Мучмана, – взломщика сейфов, у которого эти бумаги находятся теперь.

– Бок? Я в это не поверю. Этот парень не из тех, кто закладывает своих друзей.

– И тем не менее, должен вас заверить, это так. Я не хочу сказать, что он назвал нам адрес, по которому следует искать Мучмана, но перед смертью он навел нас на след.

– Вы его пытали?

– Да. Он сообщил нам, что Мучман как-то сказал ему, что если он окажется в безвыходном положении, то попытается укрыться в тюрьме или концлагере. Понятно, что теперь, когда за ним охотится целая банда гангстеров, не говоря уже о Гестапо, его положение можно действительно считать безвыходным.

– Прием старый как мир, – пояснил Зост. – Для того чтобы избежать ареста за одно преступление, вы садитесь в тюрьму по другому поводу.

– Мы полагаем, что Мучман был арестован и отправлен в Дахау через три дня после смерти Пауля Пфарра. – Гейдрих был явно доволен собой. – Он буквально напросился на этот арест. Его поймали на месте преступления, когда он писал лозунги КПГ на стене отделения Крипо в Нойкельне.

– Концлагерь для коци – не такое уж суровое наказание, – усмехнулся Зост. – Не то что для евреев и педиков. Через пару лет его, вероятно, выпустят на свободу.

Я позволил себе усомниться:

– Не понимаю, почему бы вам не обратиться к коменданту лагеря и не допросить Мучмана? Какого черта я вам нужен?

Гейдрих скрестил руки на груди и покачал ногой, носком сапога почти касаясь моего колена.

– Для того чтобы дать коменданту Дахау такое задание, нужно будет заручиться согласием Гиммлера, а нам бы хотелось избежать осложнений. Вы знаете, рейхсфюрер – большой идеалист. Он, разумеется, посчитает своим долгом использовать эти документы, чтобы наказать людей, которые, как он полагает, виновны перед рейхом.

Я вспомнил о письме Гиммлера Паулю Пфарру, которое Марлен Зам показала мне на олимпийском стадионе, и кивнул в знак согласия.

– Что же касается меня, то я прагматик и предпочел бы использовать эти документы только там и только в том случае, когда и где это мне потребуется.

– Иными словами, вы тоже не исключаете шантаж как метод работы. Я прав?

– Вы меня видите насквозь, господин Гюнтер. – Гейдрих пытался расположить меня. – Но вам надо понять, что эта операция должна быть проведена в тайне. В строжайшей тайне. Вы не имеете права ни при каких обстоятельствах сообщать кому-либо о нашем разговоре.

– Но неужели среди эсэсовцев в Дахау нет человека, которому вы доверяете?

– Конечно, такой человек есть, но как вы себе это представляете? Чтобы он строевым шагом подошел к Мучману и выяснил, где тот прячет бумаги? Будьте же благоразумны, господин Гюнтер.

– Итак, вы хотите, чтобы я отыскал Мучмана и подружился с ним.

– Именно этого я и хочу. Чтобы вы завоевали его доверие. Узнали, где он скрывает эти бумаги. И когда вы все это проделаете, вы откроетесь моему человеку.

– А как я узнаю Мучмана?

– Единственное его изображение, которое у нас есть, – это фотография, сделанная в тюрьме. – Зост протянул мне снимок. Я внимательно изучил его. – Мучмана снимали три года назад. Голова, как видите, обрита наголо, так что не знаю, поможет ли вам это фото. Не говоря уже о том, что он наверняка похудел. Лагерь, знаете, сильно меняет людей. Но есть при этом деталь, которая должна вам помочь: у него на правом запястье есть узел, который очень трудно удалить.

– Зацепиться почти не за что. – Я вернул фотографию. – Боюсь, что мне придется отказаться от этой почетной миссии.

– Вы не откажетесь, – бодро заявил Гейдрих. – Мы отправим вас в Дахау в любом случае. Но если мы с вами не придем сейчас к согласию, вы там и останетесь. Если вы примете мои условия, вы оттуда вернетесь. Я уж не говорю о том, что и деньги свои получите обратно.

– Я вижу, у меня нет выбора.