Мартовские фиалки

В Германии джаз разрешен, но только не негритянский, хотя для меня большая загадка, кому и как удается отличать их друг от друга.

— Я люблю всякий джаз, — сказал я.

Она завела граммофон и опустила иголку на пластинку. Послышалась приятная, расслабляющая музыка, где основную партию вели кларнет и саксофон. Музыка звучала так, будто рота итальянцев шла в атаку.

Я решился на вопрос, который интересовал меня все это время.

— Для чего вам эта квартира?

Танцуя, она вернулась к дивану и села.

— Видите ли, господин частный детектив, Германа утомляют мои друзья. Он много работает дома, в Далеме, причем в любое время суток, поэтому развлекаться я предпочитаю здесь, чтобы не мешать ему.

— Звучит вполне логично, — сказал я.

Она выпустила из ноздри — надо сказать, тонкого рисунка, — струю дыма прямо мне в лицо, и я глубоко вдохнул его, но не потому, что люблю запах американских сигарет, хотя я его действительно люблю, а потому, что между этим запахом и грудью Ильзы Рудель существовала самая прямая связь, а все, что было связано с ее грудью, меня глубоко волновало. Глядя на куртку пижамы, я предполагал, что грудь у нее большая и что сейчас она без лифчика.

— Так что же, — спросил я, — заставило вас пригласить меня сюда?

К моему великому удивлению, она как бы случайно дотронулась до моего колена.

— Расслабьтесь, — улыбнулась Ильза. — Вы ведь никуда не торопитесь, правда?

Я подтвердил это. Ильза потушила сигарету, ткнув ею в пепельницу. Там уже было полно окурков, по которым было видно, что сигареты она бросала, не докурив до половины, и я подумал, что это она испытывала необходимость расслабиться. Вероятно, ее что-то тревожило. Может быть, мое присутствие. Словно подтверждая эту догадку, она вскочила с дивана, снова наполнила свой бокал «Кубком» и сменила пластинку.

— Вам нравится виски?

— Очень.

Я снова глотнул, виски и в самом деле оказалось отменным — мягким и без привкуса горечи.

Я спросил Ильзу, близко ли она знала Пауля и Грету Пфарр. Не думаю, что этот вопрос показался ей неожиданным. Она подвинулась ко мне так, что теперь мы касались друг друга, и загадочно улыбнулась.

— Ax да! — сказала она игривым тоном. — Я и забыла, что вы расследуете обстоятельства пожара для Германа. — Она снова улыбнулась и добавила: — Полагаю, что полиция зашла в тупик со своим расследованием. — В ее голосе я уловил нотки сарказма. — И тогда на сцене появляетесь вы, Великий детектив, и проливаете свет на таинственное происшествие.

— В нем нет ничего таинственного, фрейлейн Рудель.

Я бросил ей вызов. Но она не смутилась.

— Простите, но во всем, что произошло, тайна все-таки существует. Кто же это сделал?

— Таинственным мы называем нечто, что находится за пределами человеческого познания и понимания, и в этом случае мне не стоило бы терять время на поиски. Нет, эта история — всего лишь головоломка, не больше, а я как раз очень люблю разгадывать такие вещи.

— Как и я, — сказала она, и мне показалось, что Ильза меня просто передразнивает. — Пожалуйста, зовите меня Ильза. И я тоже буду называть вас по имени. Как вас зовут?

— Бернхард.

— Бернхард, — повторила она, словно проверяя звучание моего имени, а затем добавила: — Берни гораздо лучше.

Она одним глотком опрокинула в себя смесь шампанского и сотерна и, губами дотянувшись до клубники, закусила.

— Ты, наверное, очень талантливый частный детектив, Берни, если Герман пригласил тебя для расследования этого дела. А я думала, что все частные детективы — это потные мужички, которые следят за неверными мужьями и подглядывают в замочную скважину, когда те уединяются со своими любовницами, а потом докладывают обо всем женам.

— Делами о разводах я как раз не занимаюсь.

— Правда? — Она улыбнулась собственным мыслям. Эта ее улыбка начинала раздражать меня отчасти потому, что было в ней что-то высокомерное, но главным образом оттого, что мне безумно хотелось поцеловать Ильзу Рудель. — А что, Берни, ты много зарабатываешь? — Похлопав меня по колену в знак того, что собирается продолжить, она добавила: — Я вовсе не хотела бы показаться нескромной. Мне просто интересно — тебе здесь нравится?

Перед тем как ответить, я еще раз взглянул на эту роскошную обстановку.

— Нравится ли мне здесь? Я чувствую себя как каменотес во дворце. — Она расхохоталась. — Но ты не ответила на мой вопрос о Пфаррах, — напомнил я.

— Неужели?

— Ты прекрасно знаешь, что не ответила.

Она только пожала плечами.

— Ну, я их знала, конечно.

— А ты знала, почему Пауль был так настроен против твоего мужа?

— Тебя именно это интересует?

— Для начала это.

Ильза вздохнула.

— Ну хорошо. Поиграем в эту игру, если тебе так нравится. Но до тех пор, пока она не надоест мне.

Ильза, недоумевая, подняла брови, и хотя я понятия не имел, что она имеет в виду, ответил согласием.