Мартовские колокола

После нелепой гибели приятеля Олега, Валентина, молодому человеку пришлось скрыться в прошлом — мама погибшего Вали всё не оставляла надежды разыскать сына и осаждала Олега расспросами, впрямую уже заговаривая о полиции. Пришлось выдумать турпоездку в горный Алтай, где, разумеется, не брали мобильные телефоны. В результате, Олег уже три недели делил комнату с Лопаткиным, стремительно мимикрируя под обитателя «Ада». Олег ощутимо оброс; от него уже попахивало — душа и прочих излишеств в «Аду» отродясь не имелось, а уговорить соратника на посещение общественных бань можно было разве что под дулом револьвера. Пока Геннадий терпел; в конце концов, у населявших «Ад» и «Чебыши» студиозусов были достаточно своеобразные представления о гигиене и на их фоне Олег ещё не слишком выделялся.

— Ладно, вот тогда и решим. А сейчас — вопросы есть? — Геннадий обвел соратников взглядом. Все молчали — всякий, как и полагается, знал свой маневр. — Ну что ж, тогда ближайшие две недели каждый занимается своим делом. Старший — Виктор.

— Всё–таки решил ехать? — уныло спросил Дрон. Перспектива отлучки Геннадия его не радовала — в его присутствии штатный боец «Бригады Прямого Действия» чувствовал себя куда увереннее.

— А что делать, Дрога? — снисходительно усмехнулся вождь. — Нельзя упускать такой случай. Сам подумай — какие люди!

— Да… согласился Виктор. — Это нам повезло. Кто бы мог подумать — сам Бронислав Пилсудский! А еще…

— …братец Саша. — закончил за него Геннадий. Спасибо пану Радзиевичу и его питерским знакомым.

Студент Университета Янис Радзиевич, с которым (как, впрочем и с испытанным уже в деле Жоржем- »красавчиком») «бригадовцев» познакомил всё тот же Володя Лопаткин, оказался человеком на редкость осведомлённым. Уже во время студенческой вечеринки, куда, к слову сказать, он же их и пригласил, Геннадий с Виктором разговорились с поляком. К концу мероприятия они уже вполне понимали друг друга; Радзиевич отпускал прозрачные намёки, Геннадий тонко улыбался и отмалчивался — но и за намёками и за молчанием этим стояло что–то такое, что оба они смогли учуять друг в друге. На следующий день Геннадий встретился с Янисом в Александровском Саду; о чем они там беседовали, он рассказывать соратникам не стал, а лишь объявил, что срочно уезжает вместе с паном Радзиевичем в Санкт—Петербург, и велел Виктору озаботиться запасным комплектом документов на другое имя.

Больше недели Геннадий, подобно театральному интригану, держал друзей в напряжении, и вот вчера назвал наконец две фамилии. И если первая, «Пилсудский», лишь повергла соратников Геннадия в недоумение, то вторая, в сочетании с именем «Александр» произвела эффект разорвавшейся бомбы. Перед «бригадовцами» сразу же замаячили прожекторы Дворцовой площадью, выстрел «Авроры» и известный по бесчисленным фильмам негромкий картавый выговор…

* * *

— И что, их будет семнадцать? — потерянно спросил Николка. — И все — офицеры?

— Вообще–то нет. — уточнил барон. — Офицеров — только дюжина. Остальные — унтера, из той группы, что полковник особо обучает.

— Да как же мы с ними справимся, Модест Петрович? Дюжина офицеров и пятеро унтеров, наверное, самые лучшие в батальоне, так? — Яша недоумённо поскрёб в затылке. — Ну я ещё понимаю, вы… Роман вот… Ваня тоже, наверное умеет кое–что. Но я-то вообще стрелял раза три в жизни!

— Ничего. — беззаботно махнул рукой Иван. — Они, считай, тоже ничего не умеют. Чему их учили? Строем ходить, коротким коли.. и всё! Нет, их конечно, сейчас этот самый Нессельроде наверное, натаскивает… но много они с двустволками навоюют?

— Согласен — кивнул Ромка и демонстративно клацнул «помпой». — Да и вряд ли Нессельроде их чему–нибудь успеет научить. Ну, видел он пару раз тренировки этих зуавов — так и что с того? Те и сами–то тогда все, наверное, на ходу придумывали…

— Так мы и этого не умеем! — в отчаянии крикнул Николка. — Вы вообще, в своём уме, господа? Кто мы, а кто они? Там же, наверное, половина офицеров еще с турками воевали…

— Пятеро. — уточнил Корф. — Это, считая самого Фефёлова. Нессельроде, как я понимаю, всю войну в конвое Государя проболтался… как и я. — добавил он после некоторой заминки. — А Фефёлов, и еще один там, капитан — те да, они и Шипку прошли.

— Вот видите! — развёл руками гимназист. — Они же нас одной левой…!

— Ты, Никол, не кипятись. — рассудительно заметил Ваня. — Во первых — ну сольём, так и что с того? Пули–то не свинцовые, невелика беда. Получим по паре синяков — так это и не смертельно. И стыда тут никакого нет — они, собственно, другого от нас и не ждут. Только вот незадача — мы им не сольём. Вот увидишь.

— Да с какой стати??? — уже в голос завопил мальчик; ему с полусекундной заминкой вторил Яша. — Вы что, втроём с семнадцатью справитесь?

— Ну, втроём, предположим, не справимся. — согласился Ваня. — но нас–то…

— Ага! «А скажут — нас было четверо»! — Николка ехидно процитировал «Трех мушкетёров».