Мартовские колокола

– И их могли, – согласился Яков. – На улице студент, конечно, за филера не сработает, а вот в «Аду» – за милое дело. Кому же там еще следить, как не студентам? И потом – вы все забываете, господин барон, с кем мы имеем дело. Этот их Виктор вполне мог камеры всадить – да и наверняка всадил. Так что теперь они точно знают, что мы проверяли эту их явку.

– Так и что с того? – не сдавался Корф. – Ну проверяли, и что с того? Подумаешь, важная информация…

– А то, – назидательно ответил Яков, – что они теперь точно знают, что я их вычислил. Они это, конечно, и раньше знали, но теперь, по тому, как вы быстро там появились, будут ждать нашего ответного хода.

– И правильно! – отозвался Ромка. – Все, надоели мне эти два героя. Господин барон, давайте уже с ними разберемся раз и навсегда! Снайперку я попробую добыть, а вы меня подстрахуете…

– Видите? – невесело усмехнулся Яков. – Вот именно этого они сейчас и ждут. И если вы, Роман, начнете сейчас войну, то самое меньшее, что я вам гарантирую, – это то, что они подставят вас полиции и жандармам. И тогда уж – пиши пропало. Даже если и уйдете, то о спокойной жизни здесь можете забыть надолго. И вы, и все, кто с вами связан. Подумайте – сколько часов понадобится московским жандармам, чтобы выяснить, что вы связаны и с бароном, и с господином Семеновым, и с лейтенантом? Он, правда, еще на той стороне, но все равно…

– Это ненадолго, – вмешался доктор. – Дня три-четыре, и мы будем приветствовать господина лейтенанта здесь. Правда, придется ему некоторое время воздержаться от резких движений, но тем не менее держать его в стационаре и дальше не вижу смысла. Да и он там уже извелся – спит и видит, как вернуться и за дело взяться. А ведь я ему еще про наши последние коллизии не рассказывал…

– И не надо, – проворчал Корф. – Вот вернется Серж – пусть своими минами и кораблями занимается. Дело для Отечества нужное, а уж с бомбистами мы как-нибудь сами разберемся…

– Вряд ли лейтенант с вами согласится, барон, – покачал головой доктор. – Насколько я успел его узнать – не того склада он человек, чтобы перекладывать опасность на товарищей. Вот разве милая Оленька ему слегка мозги вправит… нет, сомнительно мне это…

– Так вы, Яков, полагаете, что нам сейчас не стоит активно действовать против Геннадия и его шайки? – вернулся к теме Корф. – Хотите дать им успокоиться и потерять осторожность?

– И это тоже, – кивнул Яша. – Но главное тут другое. Что я их выпас – они знают; знают насчет того, что мы в курсе явки в «Аду» и что Лопатина давным-давно срисовали. Но вот многого другого они еще не знают – и хорошо. Например, того, что я уже все подземные лазы вокруг Хрустального переулка неделю как под наблюдением держу: у меня семь человек только этим и заняты. И что никто из них еще в Москву выйти не сумел, чтобы за ним мой хвост не пошел. Геннадий вот этот только… как уехал с тем поляком, так мы его и потеряли. Я уж бился-бился – ничего. Есть у меня подозрение, что они в Киев подались.

В общем, – продолжал молодой человек, – если сейчас мы воздержимся от опрометчивых выходок, они успокоятся и не станут менять образа действий, а значит, я смогу и дальше держать всю эту шайку под наблюдением. А если начнем сводить счеты – взбудоражатся, станут вести себя непривычно. Не то чтобы тогда за ними проследить нельзя будет, но упустить вполне можно, тут уж к раввину не ходи. Так что вы извините, господин барон, а с воинственными жестами придется обождать. Прости, Ром, иначе никак. Не сомневаюсь, что ты с этим Дроном справишься, но…. это все же не ваша Москва.

– Да я что, я не спорю, – буркнул Ромка. – Нет так нет, мое дело предложить…

Каретников слушал Яшу и дивился – как же неузнаваемо изменился этот юноша из еврейского местечка под Винницей за какие-то четыре месяца! Яша и раньше не производил впечатления шалопая, но теперь он был похож на взрослого, профессионального сотрудника органов – еще тех, советских. Каретников мимоходом порадовался – какого опасного врага получила бы царская «безопасность», вздумай Яков пойти по дорожке, которую выбрали – нет, еще только выберут! – многие из его единоверцев. Впрочем, единоверцев ли? В чем-чем, а в религиозном рвении Яша до сих пор замечен не был – ни в чрезмерном, ни в каком бы то ни было вообще. Наоборот, по паре случайных обмолвок доктор составил мнение, что молодой человек относит свое «иудейство» скорее к разряду досадных помех, которые, однако, могут всерьез затруднить ему карьеру.

– Ладно, Яша… Яков Моисеич. – И барон хлопнул ладонью по кожаному подлокотнику. – Тут ты у нас бесспорный знаток, тебе и карты в руки. Не спорим – как скажешь, так и сделаем. По части слежки тебе решать. А у меня такой вопрос: как ты есть теперь наследник Ройзмана – что собираешься с имуществом делать?

– С лавкой-то? – поморщился Яша. – Да уж будьте уверены, часовым делом заниматься не планирую. Продать разве…

– Ты погоди, – вмешался Каретников. – Тут у нас с бароном к тебе есть серьезное предложение. Как ты, друг наш Яков, посмотришь на то, чтобы стать владельцем частной сыскной конторы?