Мартынов. Неделя стюарда

— Ну, про твои шансы спрашивать не буду, — сказал я.

— Ага, — вяло махнул рукой Валерий, — не хочу я его убивать, Матвей. Но дуэль без риска смерти — не дуэль. А всё-таки, жаль его.

Рождённый, как и любой дворянин, с небольшим резервуаром, Валерий упорными тренировками с лучшими учителями развил его до размеров почти таких же, какие у меня были от рождения. Но, само собой, в отличие от моего, его резервуар нормально и своевременно восстанавливался.

Ко врождённым способностям прибавились те, что были получены за время обучения, и теперь Валерий являлся большим специалистом по применению Яра. И зачем этот Озёрский затеял эту глупую дуэль? Недавно он, что ли, в Константинополь приехал или просто сам по себе сорвиголова, если нарывается на поединок с Валерием Мартыновым?

— А класс резервуара какой у него, не знаешь? — спросил я.

— Малый, — ответил наследник титула князя Мартынова.

— Значит, будет пытаться уклониться от твоих атак, чтобы не тратить Яр на блокировку, и ждать момента, чтобы вложить весь свой Яр в один удар.

Валерий кивнул.

— Ну что ж, — поднялся я, — не буду откладывать мою неприятную обязанность.

Я подошёл к двери, ведущей на лестницу, и крикнул:

— Тарас, приготовь мой костюм серый, пожалуйста.

Через семь минут мы с Валерием выходили на жаркую улицу, где его ждал «ЗИЛ» с гербами и личным водителем. В отличие от меня, Валерий имел возможность ездить с гербами всегда, так как был наследником и гордостью Мартыновых.

— Я позвоню тебе, Валера, — сказал я, садясь в свою машину, производства того же завода, но классом пониже и без гербов.

В такую жару в костюме и туфлях было сплошное мучение, но, что поделаешь, дело серьёзное. Хорошо, хоть кондиционер спасает.

Дорога заняла у меня около часа. Наконец, навигатор голосом популярной общественной деятельницы светлейшей княгини Лович сообщил, что я на месте. Я вышел у небольшого дома, не бедного и не богатого, чуть лучше того, где жил я сам. Мой дом был староват и при этом аренда была великовата, но это компенсировалось близостью к Парящему дворцу, куда я ездил на свои смены в качестве стюарда. Звонок был выполнен в виде львиной морды. Я нажал на нос.

Мгновение спустя дверь открылась, на пороге стоял древний абсолютно лысый старик в лакейской ливрее.

— Стюард Матвей Мартынов, — представился я.

Старичок долго смотрел на меня снизу вверх своими мутными глазами неопределяемого из-за возраста цвета. Его губы тряслись, он явно пытался что-то сказать.

— Ренат, это ко мне! — раздался голос из глубины дома, — пропусти господина.

Старый слуга, так ничего и не выговорив, посторонился, чтобы пропустить меня. За минуту, что я провёл на улице, мой костюм успел начать промокать от пота. Я с облегчением ступил в прохладный дом.

Навстречу мне вышел полноватый мужчина лет двадцати пяти.

— Здравствуйте, Матвей Михайлович, я ожидал вас, — он протянул мне руку, — Петров Василий Галактионович.

— Рад познакомиться с вами, — я слегка наклонил голову, — жаль, что повод у нас нерадостный.

Василий Галактионович вздохнул.

— Это точно, — произнёс он и указал рукой в дверной проём, — прошу, пройдёмте.

Мы оказались в его кабинете, где в большом количестве на трёх столах лежали разные бумаги, два ноутбука, куча съёмных накопителей памяти. Очевидно, Василий Галактионович много работал с данными при каком-нибудь ведомстве. Судя по достатку, чин у него коллежского советника. Не меньше, но едва ли и больше. Что ж, в двадцать пять лет это серьёзное достижение. Он жестом предложил мне сесть на кушетку, сам же расположился на стуле напротив.

— Матвей Михайлович, — начал Петров, — заранее прошу меня извинить за спешку: я очень занят, у меня много забот. Мне нужно привести дела в порядок, на случай, если после поединка начнётся судебное разбирательство и я буду отстранён от службы на какое-то время.

— А кстати, какой у вас чин? На вашей карточке чин отчего-то не указан, — поинтересовался я. — Как к вам обращаться? Ваше высокоблагородие?

— Да давайте уж без чинов, Матвей Михайлович, — вяло махнул рукой Василий Галактионович. — Если не возражаете.

Меня это удивило. Человек, который в его возрасте мог дослужиться до чина шестого класса, в коммерческой сфере получал бы на порядок, то есть в десять раз, больше денег, чем на государственной службе. А в чиновники же идут служить как раз для того, чтобы их уважали и обращались к ним строго согласно их классу и чину. Ну и на благо Российской империи, само собой. Ради этого блага имперская бюрократическая система ведёт строжайший отбор: в чиновники попадают только умнейшие и упорнейшие люди. И тщеславнейшие, конечно. А тут чиновник и вдруг желает общаться без чинов! Это что-то новенькое.

— Что вы предлагаете? — устало и мягко спросил Петров.

— Будь моя воля, я бы предложил их помирить, — я пожал плечами, — как вы на это смотрите?

— Я пытался образумить Грегори, в смысле, графа Озёрского, но он непреклонен, — невесело ответил Петров.

— Ну, тогда у нас нет выбора, — сделал вывод я, — для меня в новинку устраивать дуэли. Что там у нас по дуэльному кодексу?