Марун: Аластор 933

Под тяжелыми черными тучами насупилась непроглядная тьма. Пардеро чувствовал, как в нем растет и ширится что-то опьяняющее подобно власти — он становился стихийной, бесстрашной частью мрака... Пардеро остановился. Ноги его напряглись, готовые к прыжку, руки приподнялись, ожидая какого-то действия. Озираясь, он ничего не видел — только далеко позади туманно светился Газвинский лагерь. Глубоко, прерывисто вздохнув, Пардеро снова попытался извлечь из колодца памяти представление о себе — на что-то надеясь, чего-то опасаясь.

Пустота. Все, что он помнил, начиналось в зале ожидания космического порта в Карфонже. Он знал, что раньше происходили какие-то события, но обрывки воспоминаний ускользали — неузнанные, как голоса, почудившиеся во сне. Зачем он здесь, в Газвине? Чтобы заработать деньги. Сколько он здесь пробудет? Пардеро забыл — или чего-то не понял в том, что ему говорили. Его душило болезненное возбуждение — умственная клаустрофобия. Пардеро опустился на колени и опустил голову, стуча лбом в упругий болотный торф, вскрикивая от бессилия и безысходности.

Шло время. Пардеро поднялся на ноги и медленно побрел обратно в лагерь.

Через неделю Пардеро узнал о существовании и функциях лагерного врача. На следующее утро он назвался больным во время переклички и явился в диспансер. На скамьях уже сидели десятка полтора арестантов. Молодой врач, недавно закончивший медицинское училище, вызывал их по одному. Недомогания — непритворные, воображаемые и вымышленные — были связаны, как правило, с работой: ломота в пояснице, аллергические реакции, простуды, бронхит, инфекционное воспаление укусов лишайниковых блох. Непродолжительный опыт работы в лагере уже научил врача разбираться во всевозможных уловках заключенных, мечтавших провести пару дней в постели. Настоящим больным он прописывал лекарства, симулянтам — раздражающие кожу мази или вонючее рвотное.

Врач подозвал Пардеро к столу и оглядел его с головы до ног:

— А с тобой что?

— Я ничего не помню.

— Даже так! — врач откинулся на спинку стула. — Как тебя зовут?

— Не знаю. Здесь, в лагере, меня зовут Пардеро. Вы можете мне помочь?

— Скорее всего нет. Вернись на скамью и подожди — я закончу прием через несколько минут.

Разобравшись с остальными пациентами, врач вернулся к Пардеро:

— Что ты помнишь, и с каких пор?

— Я прилетел в Карфонж. Помню звездолет. Помню зал ожидания — раньше ничего.

— Вообще ничего?

— Ничего.

— Ты помнишь, что тебе нравится, а что — нет? Ты чего-нибудь боишься?

— Нет.

— Амнезия, как правило, вызывается подсознательным стремлением подавить невыносимые воспоминания.

Пардеро с сомнением покачал головой:

— По-моему, это маловероятно.

Молодого врача заинтриговал необычный случай. Кроме того, он был рад возможности развеять скуку. С полусмущенной улыбкой он спросил:

— Если ты ничего не помнишь, откуда ты знаешь, что вероятно, а что нет?

— Наверное, не знаю... У меня что-нибудь не так с головой?

— Травма не исключена. Часто болит голова? Ощупывая голову, ты замечаешь боль или, наоборот, потерю чувствительности в каком-нибудь месте?

— Нет.

— Тогда дело, скорее всего, не в травме. Опухоль мозга вряд ли привела бы к общей потере памяти... Посмотрим, что говорят справочники.

Пробежав глазами несколько страниц, врач поднял глаза:

— Можно попробовать гипноз, шоковую терапию. Но, честно говоря, тебе это вряд ли поможет. Амнезия обычно проходит сама собой — со временем.

— Мне кажется... что память не вернется сама собой. Что-то лежит... в голове, как тяжелое одеяло. Оно меня душит. Не могу его сорвать. Вы сумеете меня вылечить?

Пардеро выражался с простотой, заслужившей расположение врача. Кроме того, доктор интуитивно ощущал странность пациента — внешность Пардеро, его манера держаться и говорить трагически не вязались с лагерной обстановкой. Человек попал в беду — и не знал, почему.

— Очень хотел бы тебе помочь. И помог бы, но не умею, — признался врач. — Экспериментировать опасно. Моей квалификации недостаточно.

— Полицейский инспектор советовал обратиться в госпиталь коннатига на Нуменесе.

— Разумный совет. Я собирался рекомендовать то же самое.

— Где Нуменес? Как туда попасть?

— На звездолете. Насколько мне известно, билет обойдется в двести с чем-то озолей. Ты зарабатываешь три с половиной в день. Если перевыполнять норму, можно получать и больше. Когда наберется двести пятьдесят озолей, купи билет до Нуменеса. Так будет лучше всего.

Глава 2