Маруся. Гумилёва

— То есть наша медицина, наша, попрошу заметить, наша великая медицина, которая, казалось бы, и сама способна творить чудеса...

Марусю затолкали в автобус и усадили на боковое сиденье.

— ...признаёт, что не в силах справиться с такими немыслимыми повреждениями. Я напоминаю вам, что у человека, у великого ученого из Нижнего Новгорода, любимца всех студентов, переломаны все, абсолютно все кости, и мы до сих пор не понимаем, благодаря чему этот человек, благодаря какой силе воли...

Объектив уставился на Марусю, и она послушно всхлипнула и закрыла лицо руками.

— Еще раз повторяем, что все происходит в прямом эфире и мы очень торопимся. Мы очень торопимся успеть. .. — Режиссер куда-то исчез и появился уже с телефоном. — Мы только что выяснили, что профессор еще жив, и, значит, у нас есть шанс... Мне сообщают, — он приложил трубку к уху, — что автобус с Нестором уже подъезжает к институту... мы постараемся не опоздать и заснять все это... Немыслимое зрелище...

Маруся быстро набрала эсэсмэску Носову: «Еду в Склиф».

— Вот, девочка Маруся пишет сообщения своим друзьям в школу. Так?

Маруся кивнула.

— Маруся хочет сообщить им радостную новость! Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить, но будем надеяться, что... Будем надеяться... — режиссер перекрестился. — Бог нам в помощь! Дай Целителю силы...

Автобус мчал по улицам города. Маруся чувствовала легкое головокружение, будто ее укачало, хотя такого не могло быть. Возможно, она перенервничала, и еще эти постоянные слезы, которые приходилось выдавливать из себя...

— Мы подъезжаем, смотрите, мы уже подъезжаем к институту... и что мы видим? Мы видим автобус Целителя! Значит, Нестор уже здесь. Святой человек, поистине он не знает покоя в желании спасать людей...

Автобус резко затормозил, команда выгрузилась на улицу и тут же побежала к подъезду, где уже стояли свет и камеры. Маруся поразилась такой оперативности: все-таки телевидение — это тоже отдельное волшебство.

— Мы поднимаемся по лестнице в реанимационный блок... Здесь очень много людей... Повторяю, что мы в прямом эфире и... видимо... да, это жители города, все, кто живет рядом с институтом, и сами, посмотрите, да, это сами пациенты и врачи... О господи, сколько же тут народа! Посмотрите, все приехали, люди заполонили соседние улицы и смотрят, честное слово, я никогда не видел ничего подобного! Глядите сами, это обычные люди, и они снимают все на свои камеры... на свои телефоны, и все это идет в прямой трансляции на весь мир! Никакого обмана! Дайте лечащего врача — пусть покажет снимки! — крикнул он в рацию. — Мы поднимаемся, осталось... Вот... Давайте теперь очень осторожно, очень тихо... Потому что это все-таки реанимационный блок, и тут, вы понимаете...

Марусю впихнули в палату, где на операционной кровати лежал профессор. Его тело было затянуто в металлический корсет, руки и ноги зажимались конструкциями с торчащими во все стороны спицами. На лице густая серая мазь и скобки, словно придерживающие переломанные скулы и челюсть, а во рту трубка для искусственной вентиляции легких. Тут же рядом с ним стоял Нестор, который уже держал свои руки протянутыми над телом профессора. Режиссер с камерой расположился чуть в стороне и перешел на шепот:

— Мы видим, как Нестор начал работу... Да, это работа не из легких, даже для такого человека, как

Нестор... Не будем ему мешать, будем тихо наблюдать и восхищаться... Только сначала...

Режиссер махнул рукой медсестре.

— Сначала мы сделаем снимок руки, которую восстанавливает Целитель...

К Бунину протиснулась медсестра с мобильным рентгеном, похожим на стеклянную разделочную доску. Она приложила доску к руке и нажала пальцем на кнопку. Вспышка — и на прозрачном экране высветился контрастный черно-белый снимок. Кости и правда были раздроблены. Маруся непроизвольно зажмурилась.

— Давай ее крупный план...

Режиссер передал камеру оператору, потом сделал какой-то знак ассистенту, и тот выкатил монитор с прямой трансляцией действия. Режиссер удовлетворенно кивнул. Теперь ассистент показал ему экран телефона, на котором отражалась статистика просмотров. Брови режиссера поползли вверх.

Маруся прижалась к изголовью кровати, и рядом с ней находился и профессор и Нестор. Добро и зло. Друг и Враг. От этих мыслей стало невозможно дышать. Маруся почувствовала, что ей почему-то страшно от всего происходящего. Что же будет дальше?

Профессор застонал.

Камеру перевели на него.

— Смотрите, он шевелит рукой! — громким шепотом сказал режиссер. — У него срослись кости руки!

Профессор действительно пошевелил рукой и даже попытался приподнять ее.

— Снимите гипс с руки! Позовите сюда врача и снимите гипс, — скомандовал режиссер, — мы должны это видеть!

Нестор сделал резкий взмах рукой, останавливая их.

— Похоже, мы слишком торопимся, Целитель пока не разрешает нам вмешиваться... Что ж, он прав! Проявим терпение!

Нестор опустил ладони на грудь профессора. Его пальцы были настолько напряжены, что легонько подрагивали и будто бы даже побелели. Маруся не дыша следила за происходящим. Нестор покачнулся, но тут же выпрямился вновь.