Маруся. Книга 4. Гумилёва

Женщина заботливо предложила ей казенные та­почки. Достала откуда-то из-под кровати, сняла хру­стящую упаковку и протянула. Как мило!

— Вас что-нибудь беспокоит?

-Да.

Психолог приподняла кресло, поставила его ближе к кровати, села и посмотрела прямо в глаза Марусе. В ее взгляде было столько трепета и заботы, что хотелось сразу же довериться и поделиться самым сокровенным.

— И что же?

— Как грабителям удалось похитить «Сикстин­скую Мадонну»?

— Какую мадонну? — Женщина-губка нахмури­лась, и ее высокий лоб превратился в гофрированную рисовую бумагу.

— Сикстинскую. У нее ведь столько степеней защиты...

Женщина-губка замолчала. Забота и трепет в ее

глазах сменились ледяным спокойствием.

— На вашем месте я бы думала о том, сколько степе­ней защиты у вас.

Ничего приятного в ее голосе уже не было.

Маруся опустила глаза и посмотрела на тапоч­ки. Мягкие, легкие, будто из пенопласта, и огромные, словно рассчитанные на настоящего двухметрового преступника, если такие огромные преступники во­обще существуют. Маруся приподняла ногу и рассмо­трела удивительное изделие со всех сторон — в один такой тапок могли уместиться обе ее ступни.

— О чем вы сейчас думаете? — снова перешла на до­верительный тон «губка».

— Ни о чем, — честно призналась Маруся. — О та­почках.

— Вас не беспокоит то, что вы были задержаны? — Кажется, женщина-психолог никак не могла понять, что за «псих» попался ей на этот раз.

Маруся пожала плечами:

— Я не понимаю.

— Может быть, вы просто не хотите рассказывать?

— Почему бы я могла не хотеть?

— Хорошо... Когда вы зашли в аптеку, вы не почув­ствовали ничего подозрительного?

— Я чувствовала все подозрительным. У меня нача­лась паника.

Аида кивнула, достала из кармана маленький бу­мажный блокнот и, раскрыв его, положила себе на колени. Страница блокнота была сплошь исчиркана мелким почерком.

— Опишите подробно ваши ощущения на тот мо­мент, — попросила Аида, внимательно вчитываясь в записи.

— А вы точно психолог? — с легким сомнением спросила Маруся. Вся эта сцена казалась ей наигран­ной и насквозь фальшивой.

— Почему вы сомневаетесь? — Аида оторвала взгляд от блокнота и удивленно посмотрела на Марусю.

— Потому что вы задаете дурацкие вопросы.

Аида нахмурила брови.

— Вижу, ты не слишком-то хочешь идти на кон­такт, — со вздохом констатировала она, внезапно пе­рейдя на «ты».

Маруся резко выпрямила ногу. Поддавшись инер­ции, гигантский тапок слетел, пересек комнату и уда­рился в противоположную стену.

— С таким поведением... — заметно рассердившись, начала говорить Аида.

— Как вы определили, что я заходила в аптеку? — внезапно перебила ее Маруся, словно соединив в голо­ве какие-то детали.

— По записям видеонаблюдения.

— Там что, были камеры?

— Конечно. Камеры есть во всем здании...

— Значит, камера показала, как я выбегала из апте­ки и что именно там происходило?

Аида торжественно развела руками, на секунду превратившись в циркового конферансье, объявляю­щего коронный номер программы. Казалось, будто именно этого вопроса она и ждала.

— Запись стерта! — с необъяснимым удовольстви­ем сообщила она, видимо чувствуя себя детективом, загнавшим коварного убийцу в тупик.

— С какого момента?

— С момента, как вы туда зашли, — снова перешла на официальный тон Аида.

Маруся зажмурилась, словно пытаясь нарисовать в воображении логическую цепочку. Потом мотнула головой, открыла глаза и с недоумением посмотрела на Аиду.

— И вы что? Вы думаете, что это я ее стерла? Убила старичка и стерла записи? За несколько минут?

— Мария, вас пока...

— Маруся.

— Маруся. Вас пока никто ни в чем не обвиняет... — сморщились впалые щеки женщины-губки. Видимо, таким образом она улыбалась. — Мы вообще не счита­ем вас причастной...

— Поэтому и посадили в тюрьму?

— Это не тюрьма.

Маруся осмотрела комнату. Больше похоже на отель, только вот замки — снаружи.

— Папа приехал?

— Мы связались с вашими родителями. — Аида за­крыла блокнот и спрятала его в карман.

— Вы хотели сказать, с папой?

— Он скоро подойдет. Но надеюсь, вы не думаете, что если ваш отец занимает такое положение, то это автоматически делает вас безнаказанной?

— Надеюсь, вы не думаете наоборот...

— М-м-м?

— Что это автоматически делает меня виноватой!

Теперь у Маруси возникла мысль, что это все запро­сто могло быть подставой отцу. Как у любого богатого и известного человека, у него имелись враги. А обвине­ние дочери самого Гумилева в убийстве круто отрази­лось бы на его карьере... Значит, главное не наговорить лишнего, нести чушь и тянуть время до приезда папы.

— Здесь будут кормить?

Аида открыла папку и пробежалась глазами по тек­сту, сделав вид, что не услышала вопроса.

— Мы не смогли установить причину блокировки вашего жетона.

— Может, он просто сломался.

— Жетоны блокируются только в случае, если чело­век представляет собой опасность, думаю, вы знаете об этом...

— Я...

— Таким образом можно парализовать свободу пе­редвижения...

— Это я заметила...

— И облегчить поимку преступника.

— Я не преступник!

Женщина-губка резко захлопнула папку.

— Тем не менее я надеюсь, вы понимаете, что по­пытки побега бессмысленны.

— Но я не собираюсь никуда бежать.