Маруся. Книга 4. Гумилёва

Судя по холодному оттенку стен (цвета дождли­вого неба), это была спальня. Впрочем, судя по боль­шой кровати тоже. Тумбочка, шкаф, зеркало, лампа на длинной ножке с абажуром — все говорило о том, что здесь можно только спать. Ни тебе телевизора, ни иг­ровой приставки. И на кровати не попрыгаешь, и пиц­цы, не вылезая из постели, не поешь. Зато тут была фантастическая душевая кабинка, похожая на высо­кий, перевернутый кверху дном трехметровый стакан.

Душ!

Маруся прикрыла за собой дверь, скинула кеды, стянула футболку и шорты с трусиками, посмотрелась в зеркало (а какая девочка не посмотрит?) и забралась в кабинку. Дверца захлопнулась с легким всхлипыва­нием, свойственным вакуумной упаковке. Зафиксиро­вав абсолютную герметизацию, стакан начал напол­няться водой.

Вода дождем падала сверху, била острыми струйка­ми со стенок, впиваясь в живот и спину, бурлила под ногами, массируя ступни, — Маруся закрыла глаза и вздрогнула от удовольствия, будто по всему телу про­бежал разряд электричества. Она даже моментально простила унылость спальни — в таком душе хотелось не просто петь, а кричать от счастья. У воды есть совер­шенно волшебное свойство смывать плохие эмоции.

Маруся стояла и чувствовала, как злость, страх, оби­ды, сомнения — все-все-все стекает вниз, словно черная краска, заворачивается вихрем в воронку и навсегда убегает в сток... Вода была живой и постоянно меняла температуру от более теплой к более холодной, но так бережно и еле уловимо — в самый подходящий момент, будто читала мысли и не давала телу ни остыть, ни пе­регреться. Никаких тревог, ничего, больше ничего, при­ятно и спокойно, и хочется лечь или даже уснуть вот так стоя, стоять тут до утра и спать, или все-таки лечь, или хотя бы сесть... Совершенно невозможно открыть глаза.

Маруся вытянула руки и, скользя ладонями по стен­кам, стала осторожно опускаться на колени. Теперь те струйки, что должны были массировать спину, били в затылок и лицо, Маруся поморщилась, на мгновение приоткрыла глаза и поняла, что сидит по грудь в воде. Почему-то сток не открывался, поэтому вода набира­лась в кабинку, как... нуда, в стакан. Только запаян­ный сверху.

Сознание мгновенно прояснилось — надо было срочно найти, как открывается сток, — иначе тонна воды выплеснется на пол и потом... нет, лучше даже не думать, что будет потом.

Маруся повозила пальцами по дну кабинки, потом осмотрела стены, нашла маленькую приборную па­нель и надавила на кнопку стока. Сток не открылся. Хотя бы выключить воду, так ничего не видно. И снова нет. Кнопки проваливались внутрь, переставали го­реть. Понятно было, что команда к отключению при­нята, но ничего не отключалось.

Маруся встала. Воды набралось по пояс, и теперь она казалась уже не такой приятной, она прибывала, поднималась. Не слушалась команд, душила и топила, заливала глаза, попадала в нос и рот... пульс участил­ся, стало страшно. Быстро, резко... Паника.

Маруся ударила в дверь, хотелось поскорее вы­браться отсюда, еще раз, нажала на кнопку, нажала на все кнопки сразу, вода подобралась к подбородку, ка­залось, будто она набирается все быстрее и струи бьют больнее. Маруся попыталась надавить на дверь всем телом, но попробуйте надавить на что-то, когда вы в воде. Ударила ногой, уперлась спиной в стенку и обе­ими ногами в дверь. Вот так утонуть? Еще раз ногами в дверь и кулаком по кнопкам. Вода поднялась так вы­соко, что пришлось оторваться ногами от пола, чтобы не захлебнуться.

Утром или когда? Когда ее найдут? Утром она не по­явится, и никто... Маруся вынырнула и схватила ртом воздух... Никто даже не знает, что она тут, кроме той девушки... Вздох... Ногами в дверь. Но она и не поду­мает ее искать... Еще минута, и кабинка заполнится до краев. Они найдут Марусю через неделю или через две, распухшую, похожую на огромную белую гусени­цу в пробирке с формалином... Маруся стала биться всем телом, и дальше ее мысли прервались.

Что-то резко ударило по голове. Вдох. Маруся от­крыла глаза и поняла, что лежит на полу, залитом

водой и засыпанном осколками прозрачного пластика. Голоса. Кто-то накрыл ее тяжелым полотенцем сверху. Сейчас лучше зажмуриться и притвориться, что ты без сознания, чтобы ничего не видеть, не знать и не гово­рить. Уйдите и дайте поспать. Прямо здесь, на мокром полу, потому что хватит. Хватит. На сегодня все. Боль­ше никаких приключений, просто спать и все. Умерла. Уснула... Уйдите!

— Возьми ее за ноги.

— Как это?

— Правой рукой за правую, левой за левую.

— Она же голая.

Даже неважно, кто эти люди.

— Бери давай!

Чьи-то руки подхватили под мышки и за ноги.

— Дотащишь?

— Она живая?

— Да что ты стоишь? Тащи!

— Надо позвонить...

— Заткнись.

— Черт!

— Осторожно!

— Она скользкая.

— Она мокрая.

— Сюда. Сюда клади!

— Я позову врача... Теперь лежать было мягче.

— Она жива?

Кто-то прикоснулся пальцами к ее запястью.

— Пульс есть.

— Оставь ее.

— Она не дышит!

— Да дышит она!

— Накройте ее одеялом.

— Пойдем уже...

— А она не умрет, если мы ее оставим?

— Не умрет.

Уйдите, уйдите, уйдите! Уйдите все. Оставьте уже, хватит... Спать...