Марусина любовь

Маруся и сама не заметила, как расплылась в улыбке навстречу этой синей веселости, заставив Наташину мать улыбнуться ей в ответ.

– Здравствуйте. Вы к Наташе, значит? А ее нет… Она давно уже уехала… – произнесла она низким, хрипловатым голосом, продолжая улыбаться. – Да вы проходите, проходите! Чего ж мы в дверях-то? Проходите сразу на кухню, у меня там кофе сейчас убежит. Только дверь за собой закройте, пожалуйста! Извините, что поначалу вас так встретила – у нас тут квартиру в подъезде третьего дня обокрали. Страшно теперь и дверь открывать, приходится обижать людей подозрением…

По-девичьи быстро развернувшись, она застучала каблучками домашних туфель по коридору и быстро скрылась из вида, оставив Марусю одну в прихожей. Странная это была прихожая. Скорее это пространство походило на библиотеку, чем на прихожую. На стенах, вместо положенных хозяйских шкафчиков и других всяких нужных в быту приспособлений, по-хозяйски расположились огромные стеллажи с книгами, сколоченные из грубых толстых досок. Причем стеллажи эти были довольно широкие – для человеческого среди них прохода оставалось совсем лишь узенькое местечко, и то надо было очень приноровиться, чтоб пройти по нему, не задев доску плечом. Маруся тоже приноровилась – прошла бочком и оказалась сразу в просторной кухне, тоже странноватой, кстати. В том смысле, что не было здесь глазу привычного гарнитура, чтоб столы рядком да шкафчики сверху. Маруся даже плечами пожала от неожиданности – надо же, гарнитура нет… Они с матерью в своем деревянном доме и то умудрились на кухню белый лаковый гарнитур впихнуть, а тут… Вроде городская квартира, и места довольно много…

– Садитесь к столу, пожалуйста! – обернулась к ней от плиты Мария Александровна. – Не стесняйтесь! Кофе будете? Я как раз собралась перекусить, а тут звонок в дверь… Вы как насчет яичницы с беконом? Не возражаете?

– Нет… Не возражаю… – сглотнув голодную слюну, проговорила Маруся, удивившись своей неожиданной наглости. Конечно наглости! Ворвалась в дом к незнакомым, можно сказать, людям, да еще и кормите ее яичницей с беконом… Надо было отказаться вежливо, как поступают в таких ситуациях приличные и воспитанные люди, но отчего-то язык не повернулся в сторону подобающей случаю интеллигентности. Может, обстановка на этой кухне такая была, к особым реверансам не располагающая? Негарнитурная какая-то обстановка. Совершенно особенная. Хотя и уютной ее тоже не назовешь. Вон на окне даже занавесок нет. Только стеклышки расписные поверху глаз притягивают – красные, зеленые, синие. Большой круглый стол под белой льняной скатертью в центре. Кисти у скатерти тяжелые, большие, до самого пола достают. Так и хочется подтянуть к себе одну из них, потрогать…

– Нравится? – снова обернулась к ней от плиты Мария Александровна. – Это мне из Малороссии прислали, подарок такой… Чистый лен, грубое старинное плетение. Сто лет, говорят, в сундуке пролежала. Красиво, правда?

– Ага, красиво… – подтвердила Маруся, перебирая в руках толстые нити кисти. – Ой, а какой абажур у вас интересный! – подняв голову кверху, снова удивилась она. – Сейчас уж таких и нету ни у кого, наверное…

– Совершенно правильно говорите. Таких точно ни у кого нет, – подтвердила хозяйка, деловито разбивая ножом очередное яйцо и выпуская его содержимое на сковородку. – Я, знаете, обожаю всяческую старину, от нее такая живая энергия идет… Раньше люди жили намного проще, относились друг к другу искреннее и в вещи вкладывали чувства земные, теплые, настоящие. Не было этой ужасающей во всем одинаковости… Ну вот… Яичница наша готова… Вы руки мыть будете? Советую вам помыть их здесь, на кухне, в ванной у меня кран почему-то капризничает…

Яичницу Маруся уплела с большим аппетитом. Даже не постеснялась собрать хлебной корочкой остатки растекшегося по тарелке желтка. И вообще, вдруг почувствовала себя абсолютно в своей тарелке. Даже показалось ей на минуту, что она сто раз уже тут бывала, на этой странной кухне, и ела яичницу с беконом, и пила кофе, и болтала с хозяйкой просто так, ни о чем…

– Маруся, а вам, собственно, по какому поводу Наташа нужна? У вас к ней дело какое-то? – убрав со стола посуду, снова присела напротив нее Мария Александровна. – Вы расскажите мне о вашем деле, я передам…

– Так я и не знаю даже… – задумчиво уставилась на нее Маруся. – Не знаю, можно ли вам это все говорить… А она где сама-то? Скоро придет?

– Нет. Не скоро. Совсем не скоро. Ее вообще в городе нет.

– Ой, что вы… Как жаль… А когда она приедет?

– Да если б я знала, Марусь! Я и сама никак не могу ее домой дозваться! Она сейчас в Оптиной пустыни работает, так увлеклась, что никакими клещами ее оттуда не вытащишь!

– А где это – Оптина пустынь? Это город такой, да?

– Нет, не город… – удивленно и довольно странно уставилась на нее Мария Александровна. – Это вообще-то монастырь в Калужской области…

– Что? Монастырь? Как монастырь? – улыбнулась Маруся совершенно по-дурацки, чувствуя, как своим незнанием повергла хозяйку в легкий шок.