Марысенька (Мария де Лагранж д'Аркиен)

 Собесский довольно равнодушно принял известие о её возвращении, угадывая заранее с новой проницательностью мотивы ею руководившие. Склонный отдаваться воспоминаниям прошлого, он ясно представлял себе подробности их совместной жизни. Его разочарованному взору, увлеченному, быть может, иными видениями, представлялись лишь печальные картины. Он вспоминал, как она не раз оставляла возле него плачущего ребенка, зная, что он занят делом. В другой раз, видя, что он мрачен и сильно озабочен, она громко расхохоталась. В силу неизбежного закона возмездия, он в свою очередь искал причин для ссоры и недовольства, упрекая её даже за качество бумаги её корреспонденции.

 Ему удалось её напугать. Неужели её кокетство ей изменяет? Она просто считала нужным его подзадоривать, но этот простодушный герой всему придавал трагический оборот, принимая булавочные уколы за удары кинжала. Уже не хватила ли она через край?

 -- Ваши письма весьма холодны, -- заметила она.

 -- Ваши меня не согревают. Морозы, вероятно, рано наступили во Франции, как и здесь.

 На этот раз он не выехал ей навстречу в Данциг по болезни. Встревоженная не на шутку, она прибегла к чрезвычайным мерам. Благодаря услугам де Нуайе, ей удалось разыграть двойную и классическую роль ревнивой и оскорбленной супруги. Она приводила имена и числа. Задетый за живое, он доказывала свою невинность, но сдался. Они провели вместе зиму и весну до апреля 1672 г. и прожили хотя и мирно, не в полном согласии, судя по письму удрученного супруга.

 "Я встаю рано, по обязанностям службы, вы в это время ложитесь спать, проведя всю ночь в беседах с вашими служанками. Я ложусь; вы встаете. Не успевают убирать кровать. В моем отсутствии, вы меня призывали, посылая мне поцелуи, в воображении. Когда я возвращаюсь, первый день проходит сносно, на второй бывает хуже, на третий вы не выносите моего присутствия".

 Одним словом, оставаясь вместе, они скучали, если не ссорились, и при таком сожительстве Марысенька возвращалась к прежним воспоминаниям о мрачных днях в Замостье. С наступлением весны аббат Помье постарался внести в их жизнь некоторое разнообразие.

VI.

Вторичный заговор. -- Новое воззвание к Франции. -- Смерть герцога де Лонгвилля. -- Вражда между супругами. -- Неудачное свидание. -- Решение Собесского. -- Конец "Селадона". -- Герой. -- Победа при Хотине. -- Смерть короля Михаила. -- Ослепительная перспектива.

 Смелый дипломатический агент не уехал из Варшавы и не отказался от своих планов. Обстоятельства ему казались теперь более благоприятными для их осуществления. Политический горизонт всей Европы как будто изменился. Результаты, полученные после войны с Голландией, побуждали в настоящее время великого курфюрста подать руку Генеральным штатам; империя готовилась следовать его примеру; Монтекукули выступал против Тюренна на Рейне. Королю Франции не приходилось никого щадить, не имея основания отказывать в своей поддержке движению, могущему возникнуть в Польше в пользу французского принца, против союзника австрийского дома. В этом он, наоборот, мог видеть лишь самую приятную "диверсию".

 Довод казался основательным для людей, желавших в нем убедиться. На сейме, тотчас же распущенном по его открытии, на который в Варшаву съехались главные представители королевства с примасом и великим маршалом во главе, был подписан акт конфедерации 1-го июля 1672 г. В нем обращались к великому королю с просьбой, умоляя его назначить одного из принцев своего дома для управления страной, вместо "обезьяны", как выражался Собесский. Великий маршал, упоминая о герцоге де Лонгвилль, называл его заранее "королем", как бы в награду.

 С царствующим королем он заранее обращался как с "Вишневецким", отказываясь целовать его руку, заставляя себя упрашивать танцевать с королевой; громко жалуясь на то, что она "не снимает перчаток".

 Собесская, со своей стороны, мечтала только о своем возвращении в Париж для получения права "на табурет", для приобретения маркизата Эпуасс, наконец, исторгнутого из хищных рук великого Кондэ.

 Но это была пока мечта. Несколькими днями позднее в Варшаву пришло известие о смерти герцога де Лонгвилля, убитого при Толлхуисе 12-го июня. Все сразу рушилось, и теперь наступал конец. Приходилось оставаться в Польше и с этим примириться. Марысенька это поняла так хорошо, что Собесский, потеряв "короля", им избранного, вдруг обрел нежную и покорную супругу, как в первые дни медового месяца. Он был в восторге от этой перемены и всецело отдался радости и очарованию этого неожиданного превращения.