Марысенька (Мария де Лагранж д'Аркиен),

 Собесский воспротивился. Что касается Нейбурга, он с нею соглашался. О нем в Польше никто не хотел слышать.

 Когда явился агент курфюрста Бранденбургского, и муж и жена единодушно согласились ему учтиво отказать. Но выбор герцога Орлеанского был также невозможен. Франция этого не допустит. Собесский силился это доказать Марысеньке. Все было напрасно. Марысенька имела свои причины изменить обещаниям, данным ею в своих письмах. Открытие, сделанное ею о возможности кандидатуры герцога Орлеанского, тут было не при чем. Еще одно разочарование прибавилось ко всем парижским неудачам, разрушавшим её надежды. Покидая "Волшебный замок", она мечтала о возмездии. Побежденная и униженная во Франции презрительным обхождением высокомерного монарха, она надеялась отмстить ему в лице его посланника, одержав двойную победу в любви и в области политики; она думала восторжествовать над своими соперницами, осмелившимися бросить ей вызов. Еще до своего отъезда она узнала, по известиям из Варшавы, что её планы рушились. Ей не удастся встретить там епископа Бэзиерского. Гроза, собиравшаяся над головой предприимчивого авантюриста, наконец, разразилась. Общественное негодование заставило его бежать. Он слишком много рассчитывал на поддержку Денгофов против неприязни. После отречения Казимира, его фавориты потеряли всякое значение. Бонзи был вынужден возвратиться во Францию. Одну минуту Марысенька надеялась встретить его на дороге. Совершенно неожиданно Собесский постарался помешать её соображениям. Она поняла, что он предупрежден заранее, -- хотя он об этом умалчивал -- и, во всяком случае, стоит настороже. Сообщив о переписке между де Бонзи и пани Собесской, "чтобы условиться о месте ожидания", и о попытке Собесского предотвратить их встречу, де Нуайе писал в сентябре:

 "Великий маршал необычайно рад, что её встреча с епископом Бэзиерским не состоялась".

 Марысенька испытала полную неудачу. Ей не приходилось более мечтать ни о победе над легкомысленным поклонником, ни об унижении ненавистных соперниц. Ей ничего не оставалось делать в Польше.

 Король отрекся; готовилось новое избрание, и в новой борьбе Франции не представлялось возможности успеха. Выступив, она представила бы кандидата без приверженцев и парию без вождя!

 Однако, в будущем это не оправдалось. Франция пыталась снова занять позицию. Елископ Бэзиерский придумал новый лозунг, чтобы собрать свои отряды. Дело было заранее проиграно. Я уже говорил о развязке. Теперь я приведу подробности борьбы. Они касаются биографии Марысеньки.

ГЛАВА VIII. Дипломатия Марысеньки.

I. Возвращение епископа Бэзиерского в Париж. -- Неожиданное изменение французской политики. -- Двуличная дипломатия. -- Официальная и официозная кандидатура. -- Нейбург и Кондэ. -- Холодность Собесского к этим соображениям. -- Марысенька попадается на удочку. -- Дипломатические переговоры. -- Аббат Куртуа. -- Новый повод к неудовольствию. -- Старшая девица д'Аркиен. -- Дева-мученица. -- Прекращение переговоров.

 Епископ Бэзиерский был не дурак. Покинув Варшаву и все иллюзии, поддерживаемые в нем улыбками бывшей фаворитки, он убедился, что своими похождениями и своей дипломатией он сбился с настоящей дороги. Во Франции все это хорошо поняли. Кандидатура Нейбурга, не одобряемая Собесским, Пацем и Радзивиллами, должна была кончиться полной неудачей. Открытие Сейма для избрания нового короля было назначено в мае 1669 года. Де Бонзи намеревался на нем присутствовать для защиты французских интересов; для этого ему нужна была новая программа и новый кандидат. Об этом позаботились заранее, сохраняя благопристойность, с помощью инструкций, данных 15-го октября 1668 г. и представляющих собою не лестный, но любопытный документ дипломатической двуличности. Заключили договор с герцогом Нейбургом и, что важнее, с императором, в силу которого он отказался от участия в испанской войне. Нарушить его было неудобно. Поэтому решили официально сохранить кандидатуру герцога под защитой Франции. Но по окончании испанской войны, прекращенной договором в Ахене 2-го мая 1668 года, Кондэ, находясь в бездействии, снова вернулся к своим честолюбивым замыслам. "Поляки, по-видимому, склонялись на его сторону"; им не следуете противоречить. Рассчитывали на услужливость епископа Бэзиерского, чтобы устроить это дело.

 Но кто согласится быть главным двигателем этой неожиданной эволюции? На Денгофов нельзя было рассчитывать. Вспомнили о Собесском и его жене. Посланник, понятно, согласился еще раз на перемещение "подушки".