Мас: Тэйри

Машина бесшумно неслась по проспекту Амплитуд — полусферическая крыша из фотоизбирательного стекла спасала пассажира от беспощадных солнечных лучей. Зонтичные пальмы, гигантские кружевники, бледно-голубые загзиги и белоствольные косматополи отбрасывали тени, по контрасту с ослепительно-желтым сиянием Бхутры казавшиеся почти темно-синими. Экипаж повернул на въездную аллею отеля «Гандольфо» — сооружения из пяти куполов и пяти ждависов,[21] увенчанных золотыми звездами в алых нимбах.

Машина остановилась у одного из куполов; уже спешивший к ней портье помог Джубалу выйти. С вежливой улыбкой портье включил музыкальную приставку на плече новоприбывшего, молниеносным движением пальцев переместив рычажок и переключатели. Джубала окружили звуки дневной вариации на тему «Величавая осанка», приличествующей одинокому путнику.

«Благодарю вас», — сказал опешивший Джу бал.

«Не за что, деловар Тибит. Добро пожаловать!» — портье пригласил Джубала пройти ко входу по широкой прозрачной дорожке, приподнятой над поверхностью песка. На сухом «дне» под дорожкой переливалась с места на место и дрожала рябью знаменитая эй-зельбарская подвижная плесень — четыре бесформенных черных полотнища в ярко-желтую крапинку.

Джубал задержался, чтобы полюбоваться: «Плесень опасна?»

«Опасна, деловар? Скажем так: целоваться с ней я не стал бы. Можно здорово обжечься».

«Всего лишь обжечься? Я слышал, эти твари смертельно ядовиты».

«У страха глаза велики, вам еще не то расскажут. Турист, не покидающий тротуары или надевающий сапоги-пескоходы, может ничего не бояться».

«А что, если я пройдусь по песку без сапог?»

«Не вздумайте. Невозможно отрицать, что такая прогулка может не повториться. Но зачем беспокоиться? Не сходите с тротуара, вот и все!»

«Допустим, я споткнусь и упаду в плесень особо зловредной разновидности. Что тогда?»

«Несомненно, это причинит вам неудобство. Опять же, не мне судить — я не знахарь и не токсиколог».

«Другими словами, я умру?»

«Вероятно. Ходят мрачные слухи. Тем не менее, мы стараемся не тревожить гостей по пустякам. Наши постояльцы, как правило, высоко себя ценят и не склонны шататься спьяну по задворкам незнакомого города».

Джубал зашел в вестибюль, где его приветствовали и поздравили с удачным выбором местопребывания: «Что пожелаете — номера люкс или обычные апартаменты? Может быть, просто спальню с ванной и садом?»

Вспомнив рекомендации Нэя Д'Эвера, Джубал попросил предоставить ему однокомнатный номер-спальню. Беззаботно тасуя в руках брошюры, полученные в туристическом справочном бюро, Джубал выронил на прилавок фотографию.

«А, это мой приятель, деловар Альдо! — сообщил он регистра-тору. — Если не ошибаюсь, он остановился здесь? Или уже уехал?»

«К сожалению, деловар Альдо среди наших гостей не значится».

«Само собой, так его зовут близкие друзья, — поспешил прибавить Джубал. — Здесь он, наверное, пользуется родовым именем. Человек впечатляющей внешности, не правда ли?»

«Несомненно! — наплечная приставка регистратора мурлыкнула льстивым мажорным арпеджио. — Но мне его лицо незнакомо. Вероятно, он выбрал другой отель».

«Серьезный промах с его стороны!»

«Не могу не согласиться».

Джубал поднялся в лифте к себе в номер с северной стороны ждависа, где немедленно выключил музыкальную приставку на плече. Он принял ванну, после чего, сверившись с иллюстрированным меню, появившимся на встроенном в стену плоском экране, выбрал обед, по стоимости в тольдеках соответствовавший половине его недельного заработка в Визроде.

Обед подали на садовой веранде под навесом серого светопреобразующего стекла, превращавшего слепящий диск Бхутры в концентрические кольца карминового красного, бледно-зеленого, желтовато-белого и купоросного лазоревого оттенков. Под черной тесьмой переплетенных лоз шелковяза открывался широкий вид на Кийяш — сверкающие шоссе на сваях, гигантские шары семидесятиметровых ждависов и убеленные снегами вершины Ририджин-ских гор вдали, дрожащие, как мираж.

Джубал роскошно пиршествовал, не испытывая ни малейших угрызений совести. За закусками и бокалом мутновато-бледного охлажденного вина, терпкого и пощипывающего язык, последовали салат из трав с деликатным вкусовым букетом, спиральные завитки печеного ароматного теста с тонкими, как хвоя, полосками мяса в крошках зеленого перца, жареная на рашпере небольшая птица, еще шипящая и брызжущая жиром на толстой зерновой лепешке с гарниром из кисло-сладких дынных колобков и, напоследок, парфе из пяти фруктово-сливочных шербетов. Джубал никогда еще не ел ничего столь восхитительного. Удобства номера-спальни с выходом в висячий сад порадовали бы самого требовательного визродского сибарита.