MASH

Копьеносец нарисовал шесть основных схем пробежек и четыре типовые схемы передачи мяча тем же вечером, и, снабдив их пояснительными комментариями, показал Генри. Генри всё внимательно изучил, повесил расписание тренировок в конце столовой и приказал спортсменам сократить дозы табака и выпивки. Хирурги из Болота решили принимать не более двух бокалов до обеда и вообще не пить после, а также снизили никотиновые и табачные ингаляции на половину.

Следующие несколько дней Генри, по совету Копьеносца, сначала разминал команду, а потом гонял их по всем игровым стратегиям. К ужасу Дюка, игравшего за Джорджию в красном, доставленные форменные футболки оказались цвета кардинальского плаща, а шлемы и шорты белые. Генри весь издергался от волнения, пока персонал разбирал экипировку и искал подходящие размеры. Он с трудом дождался, пока они оденутся.

— Великолепно! Отлично! — воскликнул он, когда они выстроились перед ним в шеренгу. — Вы, ребята, смотритесь сногсшибательно!

— Мы выглядим, как чертовы вишенки на мороженом, — сказал Ловец.

— Отлично! — продолжал Генри. — Погодите, вот вас еще генерал Хаммонд увидит! Это будет самым большим сюрпризом в его жизни!

— Это будет последний сюрприз в его жизни, — сказал Дюк. — Потому что он помрет со смеху.

Но дела шли не так плохо, как казалось хирургам. На опытный взгляд их нового собрата, была надежда на то, что его коллеги обладают по крайней мере некоторыми навыками, необходимыми для игры. Ловец Джон, приняв снеп ^[48] от центрового, поспешил назад и застыл в позе, готовясь бросить. В таком виде он был похож на пугало. Но его рука обладала качествами хлыста, и он вскоре начал восстанавливать её былую сноровку. Ястреб, бегая принимать пасы, показал хорошую технику движения и не-дырявые руки. У Дюка получались короткие сильные пробежки, как и полагается фуллбэку, он бегал быстро, блокировал умело, и во время нескольких схваток за мяч заразился азартом сражения. Сержант Пит Риззо, бывший игрок бейсбольной лиги, был настоящим атлетом и был теперь присвоен звания хавбэка. Среди всех прочих сержант-снабженец по имени Волмер, игравший центровым за Университет Небраски, был лучшим. Ужасный Джон годился на позицию многофункционального защитника. Капитан Уолтер Кошкиузко Вальдовски — Добрый Поляк, оставшийся в живых после пыток любительским футболом в средней школе Хэмтрэмка, был достаточно могуч, силен и зол, чтобы стать полузащитником. Остальных полевых игроков набрали из рядовых, за исключением одного места на краю фланга, на которое, несмотря на протесты Ловца Джона, назначили доктора Р.С. (Лопуха) Кэрролла.

Копьеносца, конечно, держали в укрытии как козыря, позволив лишь немного потолкаться за мяч и принять пару пасов. Если его хоть кто-нибудь видел, он неумело ронял мяч. Никто не узнал его, и потому шпионы из эвакуационного госпиталя смогли доложить генералу Хаммонду лишь что в 4077-м есть какой-то цветной клоун, что кем бы ни были хирурги из Болота когда-то, и кем бы они не пытались стать снова, им это ни за что не удастся из-за чрезмерного употребления виски и табака, и что дольше первой четверти им не продержаться. Более того, у них было лишь четверо запасных.

Ястреб в свою очередь шпионил за 325 частью. Он прокрался туда однажды вечером и прикидываясь, что у него много неотложных дел возле шиферных ангаров, окружающих спортивную площадку, тем временем приглядываясь к противникам.

— У них ничего нет, — доложил он по прибытии. — Парни в защите выглядят, будто играются в студенческий футбол, но они, похоже, ничем не лучше Ловца, Дюка и меня. У них вшивый подающий, но их линейные крупнее наших, да и подготовлены они лучше. Мне кажется, без Копьеносца мы с ними сыграли б на равных. А с Копьеносцем — им с нами не сравнится.

— Хорошо, — сказал Ловец. — Тогда, думаю, сделаем так: прячем Копьеносца до второй половины и попридержим пока половину наших ставок. На вторую половину выходим, проигрывая десять очков, или даже два тачдауна ^[49], а потом ставим всю оставшуюся наличность на реальные шансы.

— Великолепно! — сказал Генри. — Все выворачиваем карманы!

Когда скинулись все — доктора, сестры, лаборанты, санитары, снабженцы и персонал столовой, у Генри оказалось 6 тысяч долларов. Следующим утром, за пять дней до матча, он позвонил генералу Хаммонду, а когда отошел от телефона и рассказал о переговорах обитателям Болота, стало ясно, что он расстроен.

— Что случилось? — спросил Ловец. — Ты не смог поставить?

— Смог, — ответил Генри, — 3 тысячи баксов.

— Что, плохие ставки? — спросил Дюк.

— Да нет, — ответил Генри. — Он дал мне 2 к 1. Причем, с удовольствием накинулся на это предложение.

— Так-с, — сказал Ловец. — Запахло жареным.

— Ага, я тоже чую, — сказал Генри. — Но забраться в мозг Хаммонду сложнее, чем мухе в бычий зад. Он что-то задумал, и мне это не нравится.