Маша без медведя 2 (СИ)

Я так устала, что легла прямо там, свернувшись клубочком у бронзовых львиных ножек. Хозяин с помощником суетились, помогая Сергею выбраться из ванны. Вокруг плескала святая вода, и от этого было хорошо…

— Барышня, не сочтите за грубость… — чьи-то руки подняли меня и понесли, усадили в давешнее кресло.

Последнее, что я помню — это собственное бормотание:

— Простите, мне надо поспать…

ГДЕ-ТО

— Иван Семёныч, соседи передают: в доме Скворцова какая-то возня началась. Явился неопознанный посетитель, потом священника возили, сейчас окна бьют, песни горланят. Мощный всплеск магического фона. Спрашивают, не сможем ли мы пару человек в усиление выделить.

— А у нас по объектам что?

— Тишина полная. Рокотова в библиотеке сидит, учится, Мухина вообще со слабостью в изоляторе лежит.

— М-гм… Федя пусть с прибором остаётся. А вы с Мариам — туда. Посм о трите, что за… неопознанный посетитель.

ЧТО ДАЛЬШЕ?

Проснулась я от того, что затекла шея. Всё же неудобно в кресле спать, хотя кто-то заботливый подсунул мне пару подушек и прикрыл мягким клетчатым пледом.

— М-м-ф-ф-ф… сколько времени?

— Около трёх часов пополудни, — ответил голос Евстафия Ильича.

— Кошмар… дайте попить…

— Рядом с вами на столике стакан.

Я пила грушевый морс, и тут мне пришла в голову следующая ужасная мысль!

— День-то хоть тот же?!

— Конечно, — послышались негромкие шаги, и хозяин оказался в моём поле зрения. — Барышня, я должен выразить вам мою бесконечную благодарность…

И тут я с ужасом подумала, что они могли просто выкинуть тот кругляш с дыркой, и вскочила:

— Камень?! Камень где???

Евстафий Ильич сурово кивнул:

— Пройдёмте.

В соседней комнате было изрядно свежо — насколько я помню, стёкла-таки лопнули, и теперь окна оставались закрыты лишь портьерами.

— Вы можете уже вызвать стекольщика.

— Я не хотел до вашего пробуждения, чтобы ничего… не испортить, вы понимаете?

— Очень правильное решение.

Ещё бы! Столько усилий, страданий, переживаний. Судя по тому, что я увидела, дух мучил парня не меньше пяти месяцев. Отчаяние. Надежда. Вроде бы избавление — и страх всё испортить неосторожным действием. Да, понимаю вполне.

Камень лежал в стакане, вместе с кожаным шнурком. Залитый водой.

— Святая вода?

— Да.

Во втором стакане, свёрнутая клубочком и также залитая водой, лежала моя оправа. Я подняла руку и почувствовала неясный, но неприятный фон.

— Евстафий Ильич, у вас же ещё святая вода осталась?

— Да. Насчёт той, что в ванне, я не уверен, но ещё один полный бак и половина другого. Вон они.

— М-гм.

Я взяла стакан, тихонько напевая под нос «Отче наш», воду вылила в ванну, а оправу опрокинула в ополовиненный бак. Подумала, и опустила туда же стакан. И руки по локоть. Прислушалась. Носить на шее ожерелье с отголосками эманаций африканского колдуна мне совсем не улыбалось. Спела ещё «Богородице» и «Царю Небесный».

— Евстафий Ильич, есть у вас Евангелие?

— Конечно!

— Несите.

— Да вот же, — он снял с полочки небольшой томик.

— Открывайте в любом месте и читайте вслух. Просто подряд.

Минут через двадцать звучание металла сделалось таким же чистым, как прежде. Я дождалась конца эпизода:

— Евстафий Ильич!

— Да?

— Наберите в ковшик воды из другого бака, пожалуйста.

— Так.

— Лейте мне прямо на голову. Лейте-лейте, не бойтесь!

Я умылась и начисто ополоснула ожерелье и стакан.

— Минуту, полотенце…

— Да не надо, сейчас высохнет. Возьмите вот стаканчик, им вполне можно пользоваться.

От моих волос и одежды потихоньку пошёл парок — должна же от магии быть и бытовая польза, в конце концов. Однако, какая слабость, аж ноги подкашиваются!

— Поразительно, — честно сказал ювелир. — Я не думал, что люди вашей… м-м-м… специальности — верующие.

Я усмехнулась.

— Правильные маги не могут не видеть источник силы.

— А неправильные?

— А неправильные, наверное, тоже видят. Но стараются вывернуть его в иную сторону. Потому они и неправильные.

— Поразительно, — повторил он.

— Вы погодите поражаться, давайте дело закончим. Использованную воду нужно слить. Ванную и початый бак чистой святой водой омыть, не менее чем дважды. И тоже слить. А вот камень трогать категорически не советую. Подозреваю, что он — колдун — вполне может выскочить и прилипнуть к кому-то ещё.

— И что же делать?

— Я думаю. И вы думайте тоже. Каким способом можно уничтожить камень, окончательно и бесповоротно?

— Измельчить? Истереть в крошку.

— Вариант. Но есть опасения. Уж больно злой он был, да и за жизнь привык цепляться. Сколько, интересно, он тел успел сменить, что про него местные легенды появились?

Евстафий Ильич зябко поёжился.

— А если эта пыль начнёт… я не знаю… каким-то образом причинять зло? — вслух рассуждала я. — А если, не дай Бог, в лёгкие кому-то попадёт и оттуда опять поползёт?

Что будет, если колдун захватит не одного человека, а нескольких, я думать вообще не хотела. И чтобы это ходило со мной по одному городу и вообще по одной земле, я тоже не хотела, категорически.

— Расплавить? — предложил хозяин.

— Это ж какие температуры нужны!

— Допустим, в специальную печь кинуть? Я мог бы договориться.