Маша для медведя

-Ладно. Пусть она не спятила. Просто, с чего это? Как думаешь?

Илья Ильич плечами пожимать не стал. Объяснил неторопливо.

-Ей грустно. Она чувствует себя брошенной. Пойми. Начала с этой тетей Дусей вместе ходить в храм. Ради Бога. Пусть. Вера дает утешение. Тебе и мне это кажется диким?

-Да.

Маша даже подскочила, отвечая. Но коварный дед всегда имел про запас аргумент.

-Угу. А кто чуть что, в этой самой квартире, вопит: "Ах, Боже мой!" Ну?

Маша поковыряла тапочкой линолеум, огрызнулась.

-Просто присказка такая.

-В самом деле?

Что ему ответить? Ушла в комнату, влезла на диван. Взяла на руки серого мишку, прижала к груди. Задумалась. Перед глазами встала холодная апрельская ночь. Темнота. Голос отчима невдалеке. Она сама - в разорванной рубашке, выбегающая на дорогу. Что делать, что? Паника, отчаяние и, перебивающая все это, непонятная, безумная надежда, на помощь свыше. И просьба, обращенная непонятно к кому? О, Господи, пожалуйста. Помоги!!!

Вот так.

Разумеется, медведи ни коим образом не напоминали божьих посланцев...

Верно?

Как странно они вошли в ее жизнь, как странно исчезли, один за другим.

Матвей... Маша, удивляясь себе - вот дурочка - простила его. Он был прекрасным врачом, умницей и красавцем, но не стоил той боли, которую принес ей и Максу. Слабак. Даже объясниться не решился. Заглянуть ей в глаза и выдавить из себя несколько слов. Сказать, как и почему браслет оказался у Макса! Нет. Для такого поступка характер нужен.

Макс... Сможет ли она когда-нибудь простить саму себя? Минутная трусость пополам с растерянностью. Дальше обрыв. Серый рыцарь со стальными глазами - Макс ворвался в историю Машиной жизни, прочертил огненную дугу - в цвет своей иномарки. И разбился на ней же. На любимой яркой игрушке. Макс. Макс. Столько силы, таланта, ума - все исчезло.

Мишка... Мишка? Этот был самым настоящим. Никаких поз. Никаких масок. Спокойная уверенность в себе. Хорошие мозги. Невероятное, от Бога данное, умение дружить. И вот он-то никогда не простит ей Макса. Это точно. Маша рассказала ему, все. Все, как было. Вернее, как она могла себе представить происшедшее, несколько дней спустя после похорон.

Буров зашел поздравить апрельскую девочку. Еще пошутил невесело, что момент, само собой не подходящий, но жизнь никто не отменял, а Маша постарела на год. Вдруг именинница выдернула свою ладонь из Мишкиной пятерни. Отошла к окну. Торопливо, захлебываясь, рассказала, что и как. Ждала поддержки и утешения. Уверений в том, что не слишком виновата. Просто судьба. А натолкнулась на стену. Мишка, зажмурившись, выслушал. Не сказал ни словечка в ответ. Решил, что девушка лжет? Выгораживает себя? Отставил в сторону пустую чашку. Поднялся. Подхватил с вешалки пальто. Скомкал в руке. Даже одеваться в квартире не стал. Затошнило его от Маши. Худо ему стало в ее обществе. Вышел за дверь? Нет, вырвался прочь из Машиной жизни.

* * *

Почти два месяца прошло с той "беседы" прежде чем Полежаева решилась на звонок. В девять вечера, в воскресенье, набрала Мишкин номер. Приготовилась отчаянно протарабанить начало речи. Нечто вроде просьбы не бросаться трубкой, а выслушать ее - глупую девочку, причину стольких несчастий... Она хотела оправдаться в глазах Бурова. Вдохнула полную грудь воздуха. Ну, пора? И услышала знакомый Светкин голос.

-Алло? Говорите же, вас не слышно.

-...

Маша оцепенела. Не может быть. Нет. Студентка помирилась с Мишкой? Пришла к нему в гости? Или?

-Алло? Алло?

Выдавить из себя несколько слов стоило огромных усилий.

-Добрый вечер. Пригласите, пожалуйста, Михаила.

-Ага. Позвонила все-таки. Это ведь ты, Машка. Да?

Отпираться было бесполезно. Пришлось подтвердить.

-Да.

Голос у Светика был почти праздничным. Точно она предвкушала немаленькое удовольствие.

-Я говорила Мишке, что ты обязательно всплывешь. Начнешь блеять про свою невинность. Нет, Машка, номер не пройдет.

-Я не с тобой собиралась поговорить. Я звоню не тебе.

-А это уже все равно, барашек наш золотой. Мы с Мишкой два дня назад расписались. Так что ты звонишь в наше семейное гнездо. Придется тебе забыть этот номер. Поняла?

-Света...

Бывшая подружка перебила не дослушав.

-Больше никогда не смей беспокоить ни меня, ни моего мужа. НИКОГДА!

В ухо забились гудки - острые и колючие, точно гвоздики. Маша осторожно положила трубку на рычаг. Аут!

Что такое происходит в ее жизни? Она заколдована? Проклята?

При мысли о том, что именно и под каким соусом могла Светлана изложить Бурову, Машу передернуло.

Мишка. Мишка. Медведь. Как он мог поверить?

Легко.

Вздрюченный гибелью друга, уже рассерженный на Машу - с какой стати он был должен играть роль ее адвоката? В ухо Мишке влили не один стакан яда, капля за каплей. Огорченного и несчастного мужчину, гладили по шерстке, утешали. С ним, надо называть вещи своими именами - занимались сексом. Уж в постельных талантах Светика можно было не сомневаться. Вот и результат.

Мишка... Ты же самый рассудительный и спокойный из всех медведей. Как ты мог проглотить и переварить столько лжи?

Как?