Маша для медведя

И Маша потеряла сознание второй раз в жизни, второй раз за ночь.

* * *

Девушка начала заваливаться точно сломанная кукла. Но у Макса была исключительная реакция, сила ей соответствовала. Вытянул руку, придержал, потянулся, подхватил. Высокая и тонкая, в длинной разорванной рубашке, нечаянно выбежавшая навстречу из темноты. Та самая незнакомка. Он почему-то вспоминал ее целый день.

-Макс, ты чего застыл?!

Смотрел в запрокинутое лицо, которое сегодня утром увидел грустным и прекрасным. Невероятной длины растрепанная коса обвилась вокруг его запястья, стекла вниз, качаясь у земли. Округлый подбородок выпачкан кровью. Босые грязные ножки, покрытые синяками. На спине, он сразу ощутил, сквозь тонкую ткань, вздувшиеся рубцы. В сердце у Макса зарычал зверь. На мгновение он оглох от ярости. Кто посмел? Какая паскуда? Голос друга пробился к сознанию.

-Садись же. Поехали.

Справившись с бешенством, Макс протянул девушку, совсем еще девчонку, другу на заднем сиденье.

-Осторожно. Голову придержи ей. Вот так.

Быстро обежал машину. Плюхнулся на свое место, глянул в зеркало. Доктор продолжал руководить. Все верно. Эта ситуация по его части.

-Поехали. Разворачивайся.

-Куда?

-В травму, конечно. Избили. Вероятно, изнасиловали.

Макс утопил педаль. Одна рука на руле, другая свободна, полу обернувшись, он смотрел назад. Золотые волосы раскинулись по груди друга, свесились вниз, легли на пол. Мишка с переднего сиденья вздохнул.

-Красивая какая. Жаль.

-Чего жаль?

Вызверился Макс.

-Чего тебе жаль?!

Дураков спорить с ним не нашлось. Доктор делом занялся. Пульс считает. Буров - флегма, сделал вид, что оглох. Разумный мужик. Опытный. Умный. Хорошо его знает. Предпочитает выждать. Дать время остыть.

-Как она?

Матвей пробурчал.

-Гони давай. В больнице разберемся. Спасатель хренов. Вечно тебе везет на неприятности.

-Она - не - неприятность.

Слова падали пудовыми гирями. Короткое молчание. Тяжелые вздохи Бурова. Густая тишина. Вдруг доктора понесло, развыступался на заднем сидении.

-Говоришь не неприятность? Тебе виднее. Что б я еще раз с тобой куда собрался?! Ни в жизни. Хватит. Сил больше нет! Бурый, что у нас в прошлое воскресенье приключилось? Когда мы до сауны так и не доехали.

-Стрелка с юго-западскими.

-Стрелка?

-Ну, да.

-О! Я не часы, мне стрелки ни к чему!

Доктору Макс многое прощал. Всегда. Со времен детского сада. Тем более успел остыть. Начал соображать. Загорался он за секунду. Такие дрова ломал - караул. Зато и брал себя в руки почти сразу. Контраст между невменяемым охреневшим берсерком и рассудительным умным Максом врагов всегда шокировал. Друзья привыкли. Притерпелись. Спорить начинали в нужный момент. Не раньше. Вот и теперь доктор ворчит. Буров прикидывает, что и как. Ничьи головы без особой надобности уже не полетят. Скорее всего. Тем не менее, более дипломатичный Мишка попросил, покосившись на водителя.

-Ты там потише, Гиппократ. Это моя личная просьба. Да! Да! Не можешь помолчать лишнюю минутку? Тогда объясни, в какую больницу рулить. Травматологий у нас много.

-В четвертую.

-Понял.

Слабый голос вмешался в спор.

-Не надо. Пожалуйста. Не надо.

Точно тихий ангел пролетел. Мужчины замолчали. Макс обернулся, бросил короткий взгляд назад. Метнул четкий вопрос. Точно ножик бросил - вжих.

-Почему?

Маша открыла глаза: огромные золотисто-рыжие, как у кошки. Пошевелилась на коленях у доктора, тихо охнула. Собралась с силами, пояснила жалобно.

-Это отчим. А мама в роддоме, на сохранении. Если в больницу, сразу милиция. Мама плохо себя чувствует. Не надо ей такое, знать, не надо. Нет. Нет.

-Успокойся.

Посоветовал доктор, придержав взметнувшиеся тонкие руки.

-Не шуми.

Подал реплику Буров.

-Ситуация проясняется. Отчим, значит.

-Да.

-Сколько тебе лет?

-Пятнадцать. Скоро шестнадцать. Совсем скоро.

-Несовершеннолетняя.

Буров откинулся на сиденье, скрестил руки на груди. Тут было и без него кому принимать решения. Пусть Авиценна и Крутой Пацан думают. Макс остановил машину, посмотрел на друга. Спросил.

-Как ты считаешь, доктор?

Удивительное дело - он советовался? Моря горят, леса плывут. Матвей подумал секунд пять.

-Побои серьезные, была потеря сознания. Лучше все проверить. Тщательно. Я за больницу. То, что она встрепенулась - на Машу он не смотрел - просто шок. Неадекватное поведение.

Машина тронулась с места. Девушка жалобно попросила.

-Не надо. Ну, не надо. Скандал же будет. Не надо... Я не хочу. Как противно. Все узнают. Станут говорить.

Профессионально чуткие, быстрые пальцы Матвея пробежали по телу девочки, задержались в нескольких местах. Надавили, отпустили.

-На голове ссадины, затылок в крови. Обязательно снимок сделать. На спине, на пояснице следы ударов. Нужно почки посмотреть, сразу.

Маша поняла, что ее мнение в счет не идет. Отстранилась, заплакала. Прижала руки к лицу, слезы лились, лились, лились. Матвей не отреагировал, Буров тоже. А вот Макс вписываясь в поворот, буркнул неожиданно.

-Анонимно оформим.

-Что?

Не понял Матвей.

-Обследование проведем анонимно.

-Так не делают! Не положено!

-Ха!