Маша и два медведя

— Клади ногу на стул, — вернулась к нему, вооруженная до зубов средствами первой помощи.

— Ты мне ее никак ампутировать собралась? — нервно хихикнул Саша, глядя на бинты, ножницы, вату, йод и прочее.

— Обработать надо, — уселась рядом.

— Ладно, пойду я, — Леша тут же заторопился, — завоняло, как в больнице. Не по мне все эти ароматы.

Когда он ушел, Маша незаметно выдохнула, хотя ей так казалось, что незаметно. Саша прекрасно все видел.

— Что между вами происходит? — так и спросил в лоб, из-за чего Маша аж ножницы выронила.

— Саш, — сразу покраснела, губу закусила.

— Не волнуйся, можешь сказать, как есть. Я ведь давно заметил, что Леха неровно к тебе дышит, как и ты к нему. А после вашей совместной поездки, в общем, ты принесла на себе его запах.

— Он тебе что-нибудь говорил? — принялась обрабатывать ногу перекисью.

— Нет. Но чувствует он себя хреново, бесится постоянно. А это значит, ему стыдно. Тебе вот тоже сейчас стыдно.

— Да, так и есть, — кивнула и начала разматывать бинт. — Мне очень стыдно перед тобой. И я сама не понимаю, что вообще происходит. Меня тянет к твоему брату, но он по-прежнему любит свою бывшую жену, — приложила повязку к ране, — приподними ногу.

На это Саша обреченно кивнул и приподнял-таки ногу:

— Я прошляпил свое время. Как всегда.

А Маша завязала узелок на повязке, после чего подалась к Саше и обняла:

— Прости меня.

— Ничего. Сердцу не прикажешь, — вдохнул ее запах, — от тебя, кстати, волком пахнет. Не самый приятный ароматец, — усмехнулся.

— Псиной что ли?

— Ну, да.

— С ним теперь все? Покончено?

— Ребята из лесничества разберутся с этим психом, будь уверена. Больше по лесам ему не бегать.

— А значит, я могу вернуться домой, — произнесла с печалью в голосе.

— Можешь, но в этом нет необходимости.

— Есть, Саш. Необходимость есть. Я вам только глаза мозолить буду. И так доставила кучу хлопот.

— Да перестань ты. Мой дом благодаря тебе стал похож на дом, а в холодильнике начался круговорот продуктов.

Леша все это время сидел на верхней ступеньке лестницы, и слушал их разговор. Маша оказалась куда смелее, куда честнее и лучше. Не побоялась признаться, причем во всем. Но что будет, если она уйдет? Кому от этого станет легче? Еще эта Лина нарисовалась, черт бы ее побрал. Возвращаться в Москву вот совершенно не хотелось, несмотря на всю неразбериху, что творится здесь. Здесь он на свободе, а Маша… Тяга к этой визжащей занозе такой силы, что ни дня без нее уже не прожить. И зачем только ляпнул про чувства к бывшей? Чувства-то есть, но какие? Уж точно не любовь и не сожаление. Злость, ненависть, презрение, даже отвращение. А с Сашкой он поступил не лучше своей женушки. Предал брата, влез к ним с Машкой в только-только зарождающиеся отношения. По-хорошему, кто здесь лишний, так это он. Может, правда, махнуть обратно в Москву? Решать там вопросы с фирмой. Брат же пусть налаживает связь с Маней. Но от мысли, что она будет с Сашкой, от картинки, что возникла перед глазами, где брат целует ее, спит с ней, стало совсем хреново. Еще и полнолуние на носу, точнее уже послезавтра.

Тогда Леша поднялся и отправился на чердак. Крышу надо перекрыть в любом случае. А Маша отправилась с Сашей на улицу, чтобы навести во дворе порядок. Как же она соскучилась по таким вот прогулкам с ним. По простому общению без двусмысленности, без накала страстей и негатива. Полдня они провели на воздухе, побросали друг в друга шишки, исцарапали все руки лапником, пока собирали, пропитались запахом костра, а под вечер Маша абсолютно счастливая вернулась в дом, чтобы приготовить ужин. А жизнь-то налаживается. Урода поймали, с Сашей поговорила, что до Леши, то… то насильно мил не будешь, именно так. И пора уже вспомнить про гордость.

Продолжение от 12.03

Наутро Маша проснулась от стука молотка. Леша, ни свет ни заря, уже на крыше. А по голосам, точнее по смачной ругани, поняла, что и Саша с ним. Ей на радость, переругивались они по делу. И как же приятно было от того, что братья вместе. Саша не стал уходить. На общем совете перед сном было решено, что он останется до полнолуния, а если вдруг зверь вздумает бунтовать, Леша поможет, остановит.

Она встала, потянулась. Труба зовет. Готовить этим бугаям ей очень даже нравилось. В принципе нравилось заботиться, вот скоро вернется домой и будет заботиться о бабушке. От этой мысли сразу взгрустнулось, но так надо. Здесь она гостья временная, тем более, теперь все прояснилось. Ни с Лешей, ни тем более с Сашей ей не быть. А главное, психа поймали, можно не бояться.