Маша и Феликс (сборник)

Над ним вместо белого неба нависло ее лицо, и он услышал ее дыхание, легкое, как у ребенка, и увидел ее глаза. Увидел вдруг, что они не карие, как он предполагал, а светлые: по зеленому полю кофейные лучики. Ее зрачки постояли над его правым глазом, потом чуть переместились, постояли над левым. Она не могла смотреть сразу в оба глаза, и он тоже, естественно, не мог, и их зрачки метались друг над другом. И эти несколько секунд были Правдой. Высшим смыслом существования.

Он подставлял свое лицо под ее дыхание, как под теплый дождь, и не мог надышаться. Смотрел и не мог насмотреться. И небо вдруг потянуло его к себе. Евгений раскинул руки по траве, ощущая земное притяжение и зов неба.

Зазвенел звонок.

Евгений вздрогнул, обернулся к классу.

На его столе, в уголке, аккуратной стопочкой лежали собранные тетради с сочинениями. Дети сидели, смирно успокоив руки, глядели на своего учителя.

– Запишите план на завтра.

Евгений подошел к столу, раскрыл учебник, стал диктовать:

– «Первое. Какое стремление выражено поэтом в стихотворении. Второе. Как подчеркнуто это стремление изображением томящегося в неволе орла...»

– А мы это уже записывали! – радостно крикнул Сидоров.

– Что за манера кричать с места? – упрекнул Евгений. – Если хочешь что-нибудь сказать, надо поднять руку.

Сидоров поднял руку.

– Урок окончен, – сказал Евгений. – На дом: закрепление пройденного материала. Все вопросы в следующий раз...

Анюта бегала во дворе среди подруг. Евгений увидел ее еще издали. Она была выше всех на голову, в свои пять лет выглядела школьницей.

На ней была пуховая шапка, вдоль лица развешаны волосы. Ей всегда мешали волосы, и она гримасничала, отгоняла их мимикой. Это вошло у нее в привычку, и даже когда волосы были тщательно убраны, ее личико нервно ходило.

Анюта увидела знакомую машину и кинулась к ней с гиком и криком, как индеец на военной тропе.

Евгений вышел из машины. Анюта повисла на его плечах и подогнула ноги. У нее были круглые глаза, круглый детский нос, круглый рот и даже зубы у нее были круглые. Веселый божок, сошедший на землю.

– Что ты мне принес? – деловито осведомился божок.

Анюта привыкла взимать с отца дань, хотя любила его бескорыстно.

Евгений достал с заднего сиденья коробку, протянул. Она живо разрезала веревочку и извлекла из коробки немецкую куклу в клетчатом платье и пластмассовых ботиночках.

– А у меня уже есть точно такая же, мне папа Дима подарил...

Анюта посмотрела на отца круглыми глазами, что-то постигла своей маленькой женской душой.

– Ну ничего, – успокоила она. – Будут двойняшки, как Юлька с Ленкой. Так даже лучше, вдвоем расти веселее, и не будут такими эгоистами.

Евгений отвел с ее лица волосы, услышал под пальцами нежную беззащитность ее щеки.

– Как живешь?

– Нормально, – сказала Анюта. – А ты?

– И я нормально.

Она уже приспособилась за два года, что у нее не один отец, как у всех, а два. И привыкла не задавать вопросов.

Анюта рассматривала куклу.

– А как ты думаешь, ей можно мыть голову?

Евгений честно задумался. В эти короткие свидания ему хотелось быть максимально полезным своей дочери.

– Я думаю, можно, – решил он.

Анюта оглянулась на детей. Ей не терпелось показать им новую куклу и было неловко отбежать от отца.

– Хочешь, покатаемся? – предложил Евгений.

– Лучше поиграем.

– Считай, – сказал Евгений.

– Шла собака по роялю, наступила на мозоль, – начала Анюта, распределяя считалку не по словам, а по слогам, и ее ручка в варежке сновала, как челнок. – И от боли закричала: до, ре, ми, фа, соль...

На слове «соль» она притормозила руку на полпути и вернула ее к себе, ткнула в свою шубку. Ей не хотелось искать, а хотелось прятаться.

Евгений сделал вид, что не заметил ее мелкого жульничества, и закрыл лицо руками. Сосчитал в уме до тридцати и громко предупредил:

– Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, я иду искать совсем.

Евгений отвел руки от лица. Анюта стояла возле него и, сощурившись, будто от ветра, смотрела в глубину двора.

Евгений проследил направление ее взгляда и увидел папу Диму с собакой на поводке. Он был в спортивном костюме – весь вытянутый, изящный, как артист пантомимы. Рука, держащая поводок, была капризно отведена, и собака была длинноногая и тоже очень изящная. Евгений посмотрел, и его затошнило от такого количества изящества.

Собака дернула поводок и залаяла в их сторону.

– Чилимушка, – нежно проговорила Анюта.

– Иди к ним, если хочешь, – сказал Евгений, скрывая ревность.

– Ты когда придешь? – спросила Анюта.

– Я тебе позвоню, – сказал Евгений.

– И я тебе позвоню.

Анюта побежала к собаке, выкидывая ноги в стороны. Евгений видел, как собака подпрыгнула и облизала Анюте все лицо.

Он сел в машину, попятил ее немного, потом развернул и поехал знакомыми переулками.

Как изменился их район...