Маша и Медведь (СИ)

Потом все слилось в поток удовольствия и возбуждения. Его руки, губы, шепот. Он спрашивал, хорошо ли мне, а я кусала костяшки пальцев, не рискуя открывать рот, дабы не закричать. Миша принимал этот ответ за утвердительный, продолжая дарить мне блаженное напряжение, которое через некоторое время, взорвалось внизу живота, раскатившись по телу горячим цунами. Я тяжело дышала, уткнувшись ему в грудь, нечаянно задела его пах. Только на миг, но этого хватило, чтобы ощутить твердость. Мишка тихо заскулил, начал выбираться с нашей лежанки.

На минутку, Маш,  бросил он и скрылся в туалете.

Он вернулся действительно через минуту. Расслабленный и улыбающийся. Лег с краю, приставив еще стулья, чтобы не свалиться. Миша прижал меня к себе, поцеловал.

Спи, Маш.

Сработало, как приказ. Я мгновенно погрузилась в сон.

Проснулась одна. Снова разбудили голоса. Те же самые, но уже из прихожей.

Башка трещит,  жаловался Миша,  И чего так напоролись.

Новый год же,  отозвался Геллер,  Хотя наверно и правда зря. Опять с Кристинкой вот я дал. Но хоть секс был. А у тебя?

Чего?  буркнул Симонов.

Ты же к Машке пошел.

И что? Спать негде было.

Не дала?

Глеб, хорош. У меня Вера.

Сам говорил, не дает она тебе толком. Хотя любовь у вас   Глеб хохотнул,  Любовь она зла. Даже не потискал Машку что ли?

Нет Не помню. Разве что немного.

Глеб вздохнул, ставя на друге жирный крест. Наверно он продолжил что-то доказывать Мише о пользе случайных связей на новый год, но дверь хлопнула. Больше я их не слышала. Ушли.

Я изо всех сил старалась не плакать, но слезы так и текли ручьями по ее щекам. Взглянув на часы, поняла, что время раннее, разрешила себе хорошенько прореветься, кусая кулак и глуша рыдания. Через час встала, умылась, оделась, оставила записку Кристине и ушла домой. Долго бродила по пустым утренним улицам, пока не замерзла. Дома решила, что вырасту, станет успешной, блестящей, потрясающей. Чтобы он увидел меня через много лет и потерял голову.

Годы прошли. Я выросла, закончила институт, встречалась с парнем, рассталась. Брат позвал переехать, подыскал хорошую работу, грех было не воспользоваться его предложением. Знала бы я, что это решение приведет к Мише. И он действительно потеряет голову. А я я не будет знать, что с этим делать.

Глава 8. Сложности

Очень скоро Миша привык, что в его жизни есть Маша. Он звонил ей, писал, приезжал. Не каждую неделю получалось вырваться, но он старался. Как-то случайно брякнул в кроссфит-чате, что едет в Тулу на выходные, и Тоха уговорил его опять провести тренировку в «ТТ». Скрепя сердцем, Мишка согласился. Так же и Маша согласилась пойти с ним. Теперь каждую неделю Антон, уточнял, не собирается ли Симонов в их края. Врать Миша не любил, поэтому к каждому романтическому визиту теперь прибавлялась и дополнительная работа. Благо свое дело он любил и не раздражался по части наглости Тульского.

Маша никогда не приезжала к нему сама. Несколько раз Мишка звал ее в гости, когда сам не мог вырваться из-за подменок или неотложных дел, но Крылова всегда отказывала в резкой форме. Она вещала, что ненавидит поездки, которые только выматывают, что ненавидит Москву. И вообще выходные придуманы, чтобы лежать перед телеком и помыть пол. Мишу такой расклад расстраивал, но он был из тех, чей стакан наполовину полон. Был счастлив, что Машка разрешала приезжать к ней. Радовался, что в постели у них каждый раз огонь и искры, даже без акробатики в туалете или у стены. Ему доставляло неописуемое удовольствие понимать, что Машу он удовлетворяет более чем. Это чувствовалось. С Алисой всегда было что-то не так. Ви прямо говорила, что все не так. А другие были недолго, чтобы понять, насколько все запущено.

Однако даже такого прожжённого оптимиста, как Симонов терзали подозрения, сомнения. Если на интимной стороне отношений он не чувствовал подвоха, то вот в плане доверия и душевной близости у них с Машей были проблемы. Она все время держала его на расстоянии вытянутой руки. Едва Миша спрашивал о чем-то личном, Маша уходила от темы или заявляла, что не хочет об этом говорить. Несколько раз он спрашивал о Кристине, других общих знакомых, но тщетно. Она закрывалась. Словно залезала в раковину-домик. Вернуть Машу в благостное расположение духа после этого можно было только шутками, поцелуями, а то и тяжелой артиллерией в виде щекотки.

Лишь однажды она позволила себе чуть больше откровения, чем обычно. Маша прибывала в блаженной сонливости. Миша приехал чуть позже обычного, но привез бутылку вина и пиццу, которую пожелал съесть прежде, чем доберется до Маши. Вина они едва пригубили. Да и поели чисто символически. Зато насытившись друг другом, лениво жевали остатки итальянского пиршества, потягивая вино прямо в постели.

Как ты вообще оказалась в Туле?  спросил Миша.

Переехала,  хихикнула Мария, слизывая соус с уголка губ.

Правда, Маш. Расскажи, мне интересно. Ты вроде говорила, что у нас в городе училась

У нас,  подтвердила она,  Но брат нашел здесь хорошее место. Это было еще до «ТТ».

Вы близки с Ромой?