Маша и Позитивный мир

— Ну не у меня же. — Я слегка приподняла ставшую и без того короткой юбку и осмотрела собственные, совершенно ровные и бесконечно красивые ножки.

Сзади выразительно сглотнули. Следом прозвучало хриплое:

— Сладкая моя…

Глаза блондинки мгновенно сузились, в них вспыхнула неподдельная ненависть. Пришлось одарить дамочку сиятельной улыбкой. Потом добавить, всё так же обращаясь к Ирри:

— Думаю, тебе пора разогнать этот балаган. Ну зачем тебе такие страшилки?

Вот теперь блонди зашипела. Остальные тоже, но с запозданием — видимо, дошло не сразу. Я же сложила руки на груди, вернее, под грудью — ох уж этот четвёртый размер — и спросила:

— А что вас не устраивает?

Тётки зашипели снова, но белобрысая всё-таки нашлась, что ответить:

— Мы тебя спасли, а ты…

Ну конечно, я рассмеялась. И смех получился таким чудесным — звонким, ярким, красивым. Вот прямо песня! А потом сказала:

— Ой, а то я не знаю, что там произошло.

Главную заразу опять перекосило, и она даже открыла рот, чтобы возразить, но я такой возможности не дала. Просто поняла, что нынешний план не эффективен, и решила пойти другим путём.

— Ладно. — Я величественно махнула рукой. — Валите.

Тут же повернулась к фуриям спиной и сделала полшага к замершему в отдалении и гипнотизирующему мои голые ноги вождю.

— У нас с Ирриарчиком и без вас дел хватает. — И уже не тёткам, а синеглазому: — Дорогой, утром мы кое-что не закончили…

Моё «кое-что» прозвучало настолько многозначительно, что не понять было совершенно невозможно. И вот теперь нервы главной «спасательницы» не выдержали. Она глухо зарычала и… да-да, кинулась на меня!

Я скорее почувствовала, нежели увидела. И тут же сиганула в сторону, позволяя блонди пролететь мимо, поскользнуться и впечататься физиономией в пол.

Через миг услышала злобное:

— Тварь!

Не-е… Тварь — это ты. А я — звезда!

Очень медленно фурия поднялась из пены, отёрла ладонью лицо и приняла боевую стойку. Застыла, чтобы через секунду снова броситься ко мне.

Принцип движения в пене я уже просекла. Это же элементарное скольжение: ставишь ножку вперёд, на мысочек, делаешь плавный шаг и едешь себе спокойненько. Главное — держать равновесие и не слишком разгоняться.

Именно так — плавно, с неимоверной грацией, я ушла от следующего выпада фурии.

Зрители ахнули, а Ирриар завопил, сотрясая стены:

— Чуима, прекрати немедленно!

Чуима? Ну и имечко. Нет, тут на кривые ноги можно было и не смотреть. Здесь одного имени достаточно, чтобы понять — жениться не стоит.

— Не вмешивайся! — рявкнула на Ирриара я.

— Тварь! — бесцеремонно влезла в наш диалог блонди.

Ага. Такое мы уже слышали.

Она опять бросилась, а я снова выскользнула из опасных объятий. Потерявшая равновесие фурия закономерно грохнулась в пену, падение было продуктивным — соперница смогла родить ещё одно слово:

— Убью!

Из пены восстала, как Годзилла из морских глубин: моська чёрная, ибо тушь не только потекла, но и размазалась; волосёнки — мокрая бесцветная мочалка; пышные некогда штанишки тоже мокрые, к ногам прилипли, кожу змеиную напоминают… причём кожу линялую. И поза чудовищная — стоит, пыхтит, кулаки сжимает.

А я — ну вот реально звезда! Декольтированное красное платье с коротенькой такой юбочкой, коса ниже пояса, лицо чистенькое… наверное. Короче, я спину выпрямила, грудь «поправила», бёдрами вильнула…

Зрители отреагировали на такой финт, как и полагается — слаженным восторженным вздохом. А вот синеглазка клыкастая не оценила — издала весьма ревнивый рык.

Я расплылась в обворожительной улыбке, сделала красивый шаг навстречу разъярённой сопернице, но в следующий миг слегка споткнулась и едва не полетела кубарем. Просто в звенящей тишине этого огромного зала прозвучало:

— Ирриар, какой дебил включил систему пожаротушения?

А следом уже менее громкое и более удивлённое:

— Хм… а что здесь происходит?

Я, конечно, не выдержала. Разумеется, повернула голову, чтобы увидеть застывшего у арки Алекса. Вождь племени Рейя был заметно шокирован, правда, продлился его шок недолго.

Через секунду по залу пронёсся протяжный, исполненный страдания стон, и не надо быть гением, чтобы понять, кому этот стон посвящался. В ответ на эту поистине неадекватную реакцию я закатила глаза. А потом плюнула на Алекса и опять к блонди вернулась.

Водить клыкастую истеричку за нос уже не хотелось, поэтому следующую её атаку я встретила как полагается — скользнула навстречу, саданула плечом и со смаком вцепилась в волосы. Фурия завизжала и ударила по коленке. Удержать равновесие? Нет, не удалось. Зато в пену мы полетели вместе.

Дальше началась феерия. Где руки, где ноги, где небо, где земля — не ясно. Белое марево, коготки по коже, клочки одежды и волос, причём не моих — я же продуманная, у меня коса! Ещё звон в ушах, редкие укусы и скользкое тело под кулаками. Зато боли я почти не чувствовала, её приглушал адреналин.

А где-то далеко, на том краю галактики, стройный хор скандировал: «Гри-ай-ма! Гри-ай-ма!» И это было так приятно, так чудесно.

Короче, красота!